Разговор с лошадью. Изучение общения человека и лошади - [33]

Я рассказал эти истории для того, чтобы показать, что первые же два человека, постоянно находящиеся в контакте с лошадьми, подтвердили мне свои способности к ментальному общению с этими животными. Так как даже сама идея ментального общения между человеком и лошадью выглядела крамольной, мне была необходима такая поддержка, прежде чем я смог хотя бы коснуться этого вопроса, несмотря на целое десятилетие исследований. Вскоре я рассказал о своих опытах нескольким самым близким друзьям, затем — более широкому кругу знакомых. К моему великому изумлению я обнаружил, что практически все они без исключения имеют опыт ментального общения с лошадьми — не со всеми, им принадлежащими, а только с некоторыми. История такого общения насчитывает уже более двух тысяч лет, но на эту тему никто и никогда не писал и не проводил исследования. ЭСВ — это получение информации без помощи зрения, слуха, осязания, обоняния или вкуса. Практически, это означает, что вы способны ощущать настроения и эмоции, так как мы знаем, что ЭСВ касается передачи и получения информации о состоянии, чувствах и простейших мыслях. Лошадь инстинктивно ощущает настроения и эмоции своих компаньонов, безразлично, людей или животных того же или другого вида. Конечно, до некоторой степени она использует зрение и слух, чтобы определить, рассержен ее компаньон или испуган, спокоен или возбужден. Но мы знаем, что лошадь ощущает состояние других существ на инстинктивном уровне, даже если не может их видеть и слышать.

Сложно доказать, что существует ЭСВ между животными разных видов, но я попытаюсь это сделать, основываясь на наших наблюдениях. Например, однажды у нас жили бык и гусак, которые были неразлучны. Даже если они друг друга не видели, и бык переходил на другое пастбище, гусак бросал все дела, чтобы последовать за ним. Этот гусь всегда знал, где находится его друг, даже не видя его. Быка утром выгоняли пастись вместе с коровами, вечером он с ними возвращался домой. Во время дойки он спокойно полеживал во дворе. Гусь частенько устраивался прямо на могучем боку, либо где- то рядом, а порой уходил куда-то по своим гусачьим делам. Однажды утром стадо выпустили на пастбище, причем мы решили перегнать его на свежие корма, примерно в полумиле от того места, где они паслись вчера. Гусь во время выхода стада сидел запертым в сарае. Когда его выпустили, мы думали, что он пойдет на старое место выпаса. Ничего подобного! Гусь "встал на крыло" и прямехонько направился к новому пастбищу. Конечно, это может быть совпадением. Кроме того, гусак мог с достаточной высоты увидеть, где находится стадо. Но предположение, что какое-то чувство подсказало ему о смене места выпаса, что имело место ментальное общение между гусем и быком, также имеет право на существование.

В другом случае это была дружба между коровой и пони. Причем, корова всегда чувствовала, когда кобылка пони приходила в охоту и делала садку на нее, также как это делают между собой коровы. Запах кобылы в охоте ничего не значит для коровы, и, вероятнее всего, не могли иметь место и какие- либо знаки. Обычно кобылы пони не делают садок друг на друга, так что схема поведения является весьма необычной для пони, соответственно отсутствуют и знаки, побуждающие к такому поведению. Тем не менее, на инстинктивном уровне корова знала, когда ее подруга приходит в охоту. Я уверен, что между пони и коровой существовала очень сильная привязанность, что и являлось причиной поведения, присущего корове, но не свойственного пони.

Корк Бег был очень дружен с быком фризской породы, и они проводили вместе многие часы. Когда бык ложился отдохнуть, Корк Бег смирно стоял рядом, если же их одолевали насекомые, они становились голова — к — хвосту и обмахивали друг друга. А еще бычок своим шершавым языком вылизывал Корка. Время от времени они даже играли: Корк взвивался на дыбы и делал вид, что готов защищаться передними копытами от угрожающе направленных на него бычьих рогов. Когда мы впервые стали свидетелями этой игры, мы были уверены, что бык просто сомнет Корка. Но тот каждый раз останавливался, ни разу не задев друга. Эту игру они могли продолжать по 10–15 минут: бык наскакивал, готовый проткнуть Корка рогами насквозь, а Корк демонстрировал готовность отразить атаку мощью передних копыт. Это продолжалось до тех пор, пока кто-нибудь из бойцов не уставал. В этом случае либо бык издавал грозный рев, предупреждая о следующем нападении, и Корк Бег уносился прочь легким галопом; либо Корк доводил до конца свои угрозы и опускал на бычьи ребра кованые копыта, ни разу не причинив, однако, боли своему товарищу по играм. Через несколько минут друзья снова могли мирно стоять, обмахивая друг друга от надоедливой мошкары. И еще одна интересная вещь: бык всегда знал, в каком месте надо почесать друга. Если у Корка зудело бедро, или чесалось за ухом, шершавый язык товарища оказывался в нужном месте. Мы ни разу не заметили, как именно Корк просит быка почесать в том или ином месте. Более того, облизывание не характерно для взрослых животных, если только это не корова, вылизывающая теленка, и не бык, обхаживающий даму сердца. Лошади тоже не вылизывают друг, они скорее почешут зудящее место компаньону зубами. Думаю, что в данных примерах можно говорить об использовании животными ЭСВ. Но хочу подчеркнуть, что это предположение основано только на наблюдениях, реальных доказательств у меня нет.