Разговор с душой - [145]

Когда змей искушал Еву, то обещал ей возможность строить миры, подобно богам. Такое спокойное времяпрепровождение, к которому человек стремится в наслаждении, лежа на пляже, плененный фантазией и отступая от реального мира. Это виртуальный мир, в котором он единственный бог, строящий свой мир, отделенный от всего реального. Сам змей был потенциалом фантазии, где что-то может построить некую другую реальность, ведь на самом деле реален лишь Бог. Современность одурманена теми идеями наслаждений и времяпрепровождения, провоцирующими мечтания и фантазии. Человек готов работать целый год, не видя света днем, сна ночью. Он думает лишь о том, когда наступит заветное «завтра». И так готов ковылять изо дня в день, чтобы через полгода съездить на отдых. Потом снова полгода работы изо дня в день в ожидании отдыха или какого-то послабления. Человек ведется за телесными желаниями, живя и надеясь, что та часть жизни, которую он окрестил отдыхом и хорошо проведенным временем, будет увеличиваться в его жизни. Иногда человек даже о пенсии думает как о времени, когда перед ним будет один большой отдых, не видя финишной черты за своей жизнью. Отстраняясь, он совершенно забывает задать себе вопрос: «А что потом?» Тот образ жизни, поведение человека лишает разум той малой функции, участия, которое у него было. Он ограничивает разум, отстраняя его от всякой работы, ведь он тот, кто портит прекрасный, воздушный фильм его жизни.

Нельзя винить тело в его желаниях. Человек попускает своей невнимательностью бардак в себе, не задумываясь и не контролируя себя и свои устремления. Разум – та духовная часть человека, которая должна направлять его взгляд в нужную сторону. Это единственная активная духовная часть в человеке, которая способна выбирать ориентиры, определять, смотреть вверх или вниз, с кого брать пример. Правильная ориентация и ценности – это обязанности разума. В слабости разума придут фантазии, мечты. Они легки, словно катание с горки, приходят вместо разума и управляют не только какой-то частью человека, его определенной областью, фантазией, а человеком в целом.

При таком подходе к работе, отдыху возникает такое же отношение и к духовной работе. Нужно помолиться, записать в дневник, изучать что-либо. Он делает это с ожиданием приза, похвалы, после того как выполнит задачу. Его отношение продиктовано той же привычкой, которую он приобрел, живя в желаниях тела. В ней есть работа и долгожданное наслаждение, которого он заслужил, но в духовном все не так. Сложно представить монаха, пришедшего к своему духовнику и просящего себе отпуск на недельку-другую: «Устал молиться». Приобретая духовное, человек приобретает разум и ясность в себе. Перепады в его работе, поведении начинают выравниваться, наполняясь равномерностью, постоянным усилием разума. Он обретает четкое видение будущего, поскольку его разум окреп. Сложно представить художника или писателя, который очень устал писать, которому требуется отдых. И хотя такие понятия встречаются в мире, усталость продиктована, скорее, сопутствующими заботами, сопряженными с рисованием или написанием книг, но никак не с самим процессом, если этот процесс проходит без принуждения и с легкостью. Конечно, к этому всему может примешаться забота написать так, чтобы продалось, или нарисовать, чтобы все ахнули, но это та составляющая, которая никак не относится к духовности этого процесса. Скорее, это та часть дурного начала человека, его негативных черт характера, которые хотят, чтобы духовное усилие было оценено по достоинству. Если человек пишет и делает это прекрасно каждый день или он рисует изумительно, то отправить его в тот период на отдых можно считать невыполнимым. Попав на отдых, он наверняка продолжит свое дело, поскольку это усилие дарит ему духовное укрепление и возвышение его души.

Разум и душа не могут устать от работы и усилия. Понимание работы – лишь условность. Человек делает усилие в достижении результата, но устает не от самого духовного усилия, а от сторонних сопутствующих производных. Сложно молиться часами или творить без перерыва, но это связано, скорее, с телесными возможностями человека, с возможностью сконцентрироваться и продолжать на одном уровне. Если человеку тяжело дается духовное, то, видимо, он относится к этому, как работе телесной: задавая себе четкие установки и ставя определенные правила, нацеливаясь на результат, который в этой области в принципе не может быть. Усиливая в себе духовное, человек будет усиливать возможности разума. Проведя свой духовный день или даже короткое время, человек возвращается к обычным обязанностям не с тем тяжелым отношением, как он приходит к ним после продолжительного отдыха, где разум долгое время вообще не принимал никакого участия, а с более ясным и чистым взглядом. Любая духовная работа сопряжена с разумом, это одно целое, одна суть, пытающаяся увидеть правду и истину. Развивая в себе фантазию, мечты человек будет вытеснять из себя духовное и разум. Укрепляя же разумную часть себя в попытке рассуждать о жизни, глубоких вещах и понятиях, тем самым усиливает свою духовную составляющую.