Разгневанные почтальоны - [63]

– Сейчас посмотрю.

– Спасибо, – широко улыбаясь, ответил террорист. Проверяют! Конечно, надо же соблюсти осторожность.

Внезапно дверь открылась, оттуда появилась чья-то рука, схватила Фарука за горло и с ошеломляющей быстротой втащила его в номер. В следующее мгновение его припечатали спиной к стене.

Тогда Фарук потянулся в сумку за припрятанным там «узи». Едва ему удалось нащупать приклад автомата, как вдруг вокруг руки негодяя сомкнулись чьи-то пальцы. Боль была такая, что перед его глазами поплыли красные круги.

Фарук отчаянно завопил.

В следующую секунду противник ослабил стальную хватку, и красная пелена спала с глаз бедняги. Он взглянул на свою правую руку.

Что удивительно – она не кровоточила. А Фарук-то думал, что красный туман перед глазами – это его кровь. Все оказалось совсем не так. Рука на самом деле была совершенно черной. И пальцы почему-то торчали в разные стороны – точно так же, как детали автомата.

К тому моменту, когда перед Фаруком появилось лицо нападавшего, он так и не успел понять, что произошло с ним и с его «узи».

Противник казался очень бледным, а глаза невероятно холодными.

– «Посланники Мохаммеда»? – спросил он.

– Ни «да», ни «нет», – ответил террорист.

– Значит, «да», – послышался откуда-то снизу скрипучий голос.

И Фарук увидел рядом с собой одетого в траур маленького азиата, сморщенное лицо которого напоминало обезьяну.

– Меня зовут Патрик О'Мекка, – проговорил мусульманин.

– Он мавр, – сказал азиат.

– По правде говоря, я черный ирландец.

– У него нехорошие глаза, – продолжил «малыш».

– Пока мы не выбили из тебя дух, – произнес бледный детина, – скажи, на кого ты работаешь?

– На почтовую службу, конечно. Разве вы не видите мою почтенную и уважаемую форму?

Стальные пальцы вновь сомкнулись вокруг его руки.

На сей раз боль отдалась в желудке, и Фарук снова завопил как резаный.

– Еще раз спрашиваю: кто послал тебя уничтожить Абир Гхулу?

– Глухой.

– Глухой Мулла?

– Да, да, – прошептал Фарук. – Именно он.

– Глухой Мулла сидит в одиночной камере.

– Глухой Мулла умнее неверных. Он ходит, где хочет, дышит чистым воздухом и ест пищу халаль, которой его лишили те, кто якобы его захватил.

– В последний раз спрашиваю: кто приказал тебе явиться в этот отель?

– Глухой Мулла.

– Ты его видел?

– Во плоти.

– Когда и где?

– Много месяцев назад, в мечети Джерси-Сити. Хотя Мулла сидел за пуленепробиваемой перегородкой, это, несомненно, был он. Клянусь Священной Бородой!

Мужчина с черепом мертвеца обернулся к азиату:

– Как тебе это нравится?

– Он не врет.

– Я не вру. Теперь я должен убить и умереть.

– Ты умрешь, но убивать не будешь.

– Мне нельзя умирать, не расправившись с еретичкой.

– Она спит и не готова к тому, чтобы ее сейчас убили, – абсолютно серьезным тоном произнес американец, хотя слова его звучали более чем нелепо.

– Тогда я отказываюсь приносить себя в жертву.

– Все так говорят, – отозвался неверный и потащил Фарука в прямоугольный коридор, к невысокой стене, отделявшей его от колодца.

– Что вы собираетесь делать? – испугался террорист.

– Я – ничего. А вот ты намерен совершить самоубийство.

– С радостью. Если вы привяжете к моим ногам Абир Гхулу.

– Сегодня веревка в дефиците, – отозвался неверный и посмотрел вниз. – Не здесь, – пробормотал он.

– Вот и хорошо. Я не готов умереть прямо сейчас.

Однако радовался Фарук недолго – неверный потащил его за угол на другую площадку.

– Вот то, что надо, – сказал американец, посмотрев вниз.

– Странно, а чем там было плохо? – поинтересовался Фарук.

– Потому что внизу ресторан, и я не хочу, чтобы ты свалился кому-нибудь прямо в тарелку.

– Я не против прихватить с собой на тот свет парочку неверных.

– А я против.

И хотя неверный с широкими запястьями был худ и с виду не подходил для выполнения такой задачи, он легко поднял Патрика О'Мекку, урожденного Фарука Шаззама, и перекинул его через барьер.

– У тебя еще есть время передумать и принять ислам, – с надеждой произнес мусульманин.

– Нет у меня времени, – отозвался неверный и отпустил его.

Все оказалось не так уж страшно. Фарук летел, наслаждаясь скоростью, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле и испытывая наслаждение от свободного полета.

Ударившись о паркетный пол, тело Фарука мгновенно превратилось в мешок из крови, мозгов и костей, на вид чересчур плоский и удивительно маленький для взрослого человека.

Он умер с улыбкой ожидания на лице.

* * *

Когда внизу послышались крики, Римо, закрыв дверь, произнес:

– Думаю, «самоубийство» заставит ребят из ФБР ужесточить меры безопасности.

– Им еще работать и работать, – откликнулся Чиун, который смотрел передачу местного телеканала на корейском языке. – Одного они уже пропустили.

На постели зашевелилась Абир Гхула. Она как кошка изогнулась сначала в одну сторону, затем в другую. Голубые покрывала соскользнули на пол, обнажив ее стройное тело, и точеная рука женщины свесилась вниз.

Когда раздалось мурлыканье, предвещавшее полное пробуждение, Римо указал на запястье Абир и обратился к Чиуну:

– Теперь твоя очередь.

– Я подожду, – отозвался мастер Синанджу, не отрывая глаз от экрана. – Вполне вероятно, что «Посланники Мохаммеда» преуспеют в своих попытках, и я сумею избежать бесчестья.