Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун - [118]

Ариадну разбирал безудержный смех.

— Театр Города Аттика. Представление закончилось. Во всех отношениях, надеюсь.

Взгляд Бонда был полон восхищения. Каковы бы ни были мотивы поведения девушки, она показала себя быстрым, надежным, решительным, а главное, по-настоящему незаменимым помощником. Он облегченно вздохнул.

— Хорошо, что ты знала об этом пути.

— О, мы готовим операции очень тщательно. Я могу нарисовать план Акрополя с закрытыми глазами.

— Кто это «мы»?

— Возможно, я расскажу тебе потом. Сейчас твое дело — пробиться сквозь эту толпу, вывести нас на улицу и любой ценой схватить первую же машину. Покажи, каким грубым, не похожим на джентльмена ты можешь быть.

Следующие несколько минут прошли в неимоверной давке и толкотне. Бонд чувствовал, как по его спине и груди градом стекает пот. Зрители явно не торопились расходиться, они были в приподнятом настроении, оживленно переговаривались и вовсе не собирались скандалить с теми, кто их толкал, впрочем, они этого и не замечали. Дважды Бонд и Ариадна теряли друг друга, но в конце концов выбрались на свободное пространство. Стоянка такси стала местом очередной короткой свалки, Ариадна, не умолкая ни на секунду, что-то кричала об аэропорте и внезапно заболевшем отце мужа. Наконец они сели в такси и поехали.

Дрожа всем телом, Ариадна прижалась к Бонду, ее губы, прильнувшие к его щеке, тоже дрожали. Бонд обнял ее за плечи и притянул к себе. Теперь, после выматывающего нервного и физического напряжения, которого потребовала от них погоня, Ариадна была почти что полностью обессилена. Бонд пытался ее успокоить.

— Прости, что я плевала в тебя, — порывисто прошептала она и провела рукой по щеке. — Но я должна была это сделать. И все те мерзости, которые я тебе говорила. Я надеялась, что ты не поймешь. Ты ведь не думаешь, что я…

— Ты была великолепна, нет слов. Я не знаю никого, кто мог бы с такой скоростью придумать план и так профессионально его осуществить. Ты обманула их обоих. Но теперь… я должен задать тебе несколько вопросов. Верно?

Она уткнулась лицом в его плечо, и он почувствовал, как она кивнула.

— Тебе дали задание заманить меня в Акрополь, где меня должны были схватить ваши люди?

Она хотела было протестовать.

— Но я вовсе не хотела…

— Оставим это пока. Когда появились эти люди, как ты догадалась, что это не те?

Ариадна сглотнула и выпрямилась.

— Мы… Прежде чем приступить к выполнению операции, они должны были дать условный знак. Носовой платок. Они не дали. Тогда я сказала, что знаю, что операция поручена Легакису и Пападогонасу. Но этот ответил мне, что Легакису и Пападогонасу поручено другое задание. Но ведь люди с такими именами па нас не работают. И я решила пойти на хитрость, поскольку была уверена, что они не понимают по-английски. И вот мы здесь. Дать мне сигарету?

— Конечно.

Бонд протянул ей пачку «Ксанфи». Бывая в Греции, он всегда курил этот пикантный македонский табак и теперь, закурив сигарету, глубоко затянулся. Он ощущал внутренний подъем, почти ликование. Независимо о того, что ожидало его в недалеком будущем, казавшееся неизбежным похищение провалилось. Он по-прежнему был свободен, и инициатива больше не находилась безраздельно в руках противника… или противников.

— Ариадна, на кого ты работаешь? Ты обещала рассказать.

Стоило ей заговорить, как к ней вернулись прежние быстрота и уверенность.

— Я сказала «возможно». И это остается в силе. Но пока я ничего не могу тебе рассказать. К тому же я сама многого еще не знаю. Кто были те люди? Мне страшно. За последние часы ситуация, похоже, в корне изменилась. Может быть, теперь ты нам вовсе не понадобишься. Не понимаю, что могло произойти…

Она думала вслух, но ее голос умолк прежде, чем она успела выразить что-либо более существенное, нежели свое замешательство. К этому времени Бонд уже имел собственную версию относительно недавних событий в Акрополе. А пока ему оставалось лишь положиться на микрорадиомаяк в его ботинке и па расторопность людей Томаса. Он сухо спросил:

— Куда ты меня везешь?

— К шефу. Он должен с тобой побеседовать. Разумеется, если ты этого хочешь. Ты можешь в любой момент остановить шофера и выйти. Но прошу, не делай этого. Нам необходимо во всем разобраться. Ты доверяешь мне?

— Доверие тут не причем. Я должен ехать с тобой.

— Не понимаю. Как, впрочем, и многое из того, что сейчас происходит. — Обернувшись к нему, Ариадна сжала его руки. — Но у меня все же есть причина чувствовать себя счастливой. Нет, не счастливой, а менее несчастной, чем четверть часа назад, когда я думала, что больше никогда тебя не увижу. Мы опять вместе. Конечно, что касается остального, ты вправе мне не доверять, но этому-то ты веришь, правда, Джеймс? Ты ведь веришь, что я хочу, чтобы мы всегда были вместе?

— Да, — Бонд не лгал. — Я верю тебе, Ариадна.

Они поцеловались, и на мгновение этот мир враждебности, насилия и предательства, в котором им приходилось жить, исчез. Машина притормозила и остановилась. Они отпрянули друг от друга. Из такси они выходили, стараясь держать себя как можно непринужденнее. Бонд заплатил водителю.

Это была узкая улочка на окраине города, расположенной неподалеку от Пирея, с маленьким баром, где дремал одинокий пьяница, лавкой зеленщика, длинным зданием, похожим на школу, и рядами домов самых причудливых форм, но одинаково белых. Один из домов стоял в глубине улицы, от которой его отделяло ржавое ограждение. Ариадна открыла калитку, которая безжалостно заскрипела, и они оказались в небольшом мощеном дворике, заросшем диким виноградом и лавром. Мимо них прошмыгнула голодная пестрая кошка и, проскочив под оградой, скрылась. Подойдя к двери, Ариадна постучала условным кодом и взяла Бонда за руку.