Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун - [115]

Ариадна изучала профиль Бонда. Как всегда инструкции ее начальников сводились лишь к самому необходимому. На этот раз ей только велели заставить англичанина пойти с ней в указанный район, где операцию продолжат другие люди. Официально дальнейшая судьба Бонда ее не касалась. Однако сейчас этот вопрос все больше и больше беспокоил ее как женщину, женщину, которая умела с первого взгляда распознать мужчину, знающего толк в любви. Бонд был таким мужчиной. В том, что и он находил ее желанной, Ариадна не сомневалась. Но будучи всецело преданной своему делу, она даже не допускала и мысли о том, чтобы ослушаться приказа, то есть позволить Бонду привести ее к себе в номер и сделать с ней все, что ему захочется. Она могла только страстно мечтать о том, чтобы это было возможно. Его рот создан для того, чтобы осыпать ее неистовыми поцелуями, а не искажаться предсмертной агонией; его руки существовали для того, чтобы ласкать ее тело, а не быть растоптанными сапогом истязателя. Эти картины так живо стояли перед ее глазами, что, пока они медленно приближались к подножью Акрополя, она едва могла вымолвить хоть слово.

Сидевший рядом с ней Бонд ошибочно считал, что это ее молчание было вызвано напряжением. Он уже начал строить догадки, как станут развиваться события. На каждом перекрестке он ждал, что шофер неожиданно прибавит газ и свернет в какой-нибудь темный переулок, где их уже ждут. Он машинально прикидывал, какие контрмеры ему удастся предпринять, как вдруг с тошнотой вспомнил, что ничего этого не нужно, и что сегодняшнее похищение было не опасностью, которую следует избежать, а целью, к которой необходимо стремиться. Вдруг улица стала шире, тени отступили, и такси, замедляя ход, поползло к вершине холма, где мерцали огни ресторана под открытым небом. Водитель затормозил, выключил двигатель и стал спокойно ждать, пока с ним расплатятся.

Отдавая деньги шоферу Бонд хладнокровно рассудил, что будет вести себя так, как будто это была обыкновенная встреча английского визитера с очаровательной гречанкой, которой не терпится развлечь гостя. Когда они подходили к узкой лесенке, ведущей к ресторану, их плечи на мгновение соприкоснулись. Бонд обнял Ариадну за талию и прошептал:

— Будем наслаждаться нашим ужином. Никто не в силах нам в этом помешать.

Изогнув спину не то в волнении, не то в любовной истоме, она обернулась к нему, ее упругая грудь коснулась его руки. Было достаточно светло, и он разглядел, как в ее глазах и на губах промелькнула выражение открытого вызова. Ее рука со странной доверительностью пожала его руку.

— Никто и не помешает, — ответила она. — Никто не испортит нам ужин… Джеймс. Можно, я буду так тебя называть? А ты называй меня Ариадной, если выговоришь.

— Ариадна. Ничего сложного. Всего четыре прелестных слога.

— Настоящей Ариадне было уготовано стать женой афинского царя Тезея. Она помогла ему убить Минотавра — монстра с головой быка, обитавшего в лабиринте. Но потом Тезей уплыл, оставив ее на острове Наксос, чтобы…

— Чтобы?

— Я забыла, что было дальше. Кажется, потом он победил Калидонского вепря. Во всяком случае, Ариадне не долго пришлось быть одной. Случилось так, что поблизости пролетал бог виноделия Дионис, он-то и похитил ее. По странному стечению обстоятельств, этот ресторанчик назван в его честь. О чем ты задумался? Красиво, правда?

С вершины лестницы открывалась панорама Акрополя — громадную скалу украшали храмы эпохи золотого века Афин, ее основание освещали огни театра Герода Аттика. Панораму венчала залитая лунным светом громада Парфенона — святилища богини Афины, которое, Бонд знал, считается самым красивым сооружением в мире. Теперь он убедился, что храм действительно был прекрасен, однако ему не давал покоя тот крошечный эпизод, произошедший минуту назад Ариадна Александру прервала свой рассказ так, как человек едва не выдавший по оплошности важный секрет. Но что важного или секретного может быть в подвиге мифологического героя?

Не найдя ответа, Бонд забыл об эпизоде. Он ощущал прилив нежности, видя, как страстно хочется Ариадне, чтобы этот великолепный вид произвел на него впечатление.

— Никогда в жизни я не видел ничего подобного, — однако его слова прозвучали как-то натянуто.

— Я рада, что тебе нравится, потому что это самая главная наша достопримечательность. — Она вошла в ресторан. — Кухня здесь довольно-таки дорогая и претенциозная, хотя если знать, что заказывать, можно вполне сносно поесть. Предоставь это мне.

— Охотно.

С их столика, окруженного кактусовыми клумбами, помимо замечательного вида Акрополя, открывался также отличный обзор входа в ресторан, куда минуту спустя, по-прежнему оживленно беседуя, вошли те две пары, которые Бонд определил как людей Томаса. Он сделал вид, что не узнал их, но не просто из элементарной предосторожности, а еще и потому, что их появление неприятно напоминало ему о суровой реальности. Его воображение рисовало куда более привлекательные картины. Он представлял, что им с Ариадной суждено было стать этой ночью любовниками. Он видел, как срывает с этих грациозных плеч белое пикейное платье с низким вырезом, вдыхая аромат ее теплой обнаженной кожи. Их взгляды встретились, и они не отводили глаз целое мгновение. Бонд не сомневался, что Ариадна знала его мысли — знала и разделяла их. Но она, видимо, тоже осознавала, что эта мечта должна остаться лишь мечтой.