Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун - [105]

— Ну что ж, джентльмены, — сэр Рэналд надул щеки и шумно выдохнул. — Дело плохо, должен признаться. О нем будет доложено премьер-министру. Надеюсь, вы отдаете себе отчет о последствиях.

— Рад, что наши мнения совпадают, — голос Тэннера был спокоен. — Но, как известно, премьер-министр отбыл сегодня… то есть вчера в Вашингтон. Находясь там, он ничего не сможет предпринять, а прервать визит — вряд ли в его силах. Поэтому мы вынуждены предпринять самостоятельные шаги.

— Разумеется, — на этот раз сэр Рэналд многозначительно фыркнул. — Разумеется. Только вопрос в том, в каком направлении? У меня сложилось впечатление, что вы не располагаете никакой полезной информацией. Невероятно. Возьмем того человека, которого вы нашли мертвым. Не слугу, конечно, а этого террориста. Единственный достоверный факт заключается в том, что пуля раскроила ему череп. Очень хорошо. Неужели всем вам нечего к этому прибавить? Были при нем какие-то вещи?

Внезапно заговорил инспектор Крофорд, и сэр Рэналд едва заметно поморщился. Существовало неписаное правило, в соответствии с которым, прежде чем открыть рот, подчиненный должен убедиться, что его начальнику сказать нечего.

— Сэр, может показаться странным, но мы действительно кое-что обнаружили, — начал инспектор. Кивком головы он указал на небольшую кучку предметов, которые с интересом рассматривал Вэлланс. — Однако они не дают почти никакой информации. За исключением…

— Можете вы сказать что-нибудь об этом человеке?

— Боюсь, что нет, сэр.

Вэлланс, всегда оживлявшийся в ночные часы, взглянул на Крофорда и согласно кивнул.

— Тогда позволю себе задать вам прежний вопрос. Кто этот человек? Что скажет помощник комиссара Скотланд-ярда?

— Мы уже заканчиваем проверку по нашей картотеке дактилоскопических данных, сэр Рэналд, — Вэлланс смотрел прямо в глаза министру. — Возможно, мы кое-что найдем. Кроме того, мы связались с Интерполом, но ответ оттуда придет не раньше, чем через три дня. Однако лично мне кажется, что это ничего нам не даст. По-моему, один тот факт, что они оставили его просто так, говорит о том, что, даже выяснив его личность, мы не продвинемся ни на дюйм.

— Я согласен с Вэллансом, — сказал Тэннер. — Независимо от того, получим мы какие-нибудь результаты или нет, дело останется на месте. Нет, сэр, несомненно, этот человек принадлежит к сравнительно новому типу международных террористов, с которыми нам часто приходится встречаться при различных диверсиях и подрывных актах. Это люди без биографии, часто белые выходцы из Южной Африки, движимые алчностью и завистью, или разного рода подонки из Америки — но все это предположения, так как эти люди появляются буквально ниоткуда. В отделе учета их так и называют — «люди ниоткуда». Не слишком оригинально, но весьма точно. Я лишь хочу сказать, сэр, что время, затраченное на выяснение его личности, — это время, затраченное впустую, поскольку в каком-то смысле этот человек никогда не существовал.

— Однако это лишь ваши предположения, Тэннер, не так ли? — возразил сэр Рэналд и вскинул глаза, как бы показывая, что вовсе не хочет задеть Тэннера. — Профессиональные предположения, вы так привыкли работать. Я же приучен сперва изучить факты — тщательно, внимательно, беспристрастно — а уж потом делать выводы. Ну а вы… Бонд, — на мгновение на лице министра изобразилась гримаса неудовольствия, словно он находил это имя неприличным, — по крайней мере, вы видели террориста еще живым. Что вы можете о нем сказать?

— Почти ничего, сэр. Разве только, что он прекрасно владел искусством рукопашного боя, но этому можно научиться где угодно. Так что…

— А его речь? Что вы можете сказать о ней? Бонд был измотан до предела. В голове пульсировало, во рту стоял металлический привкус. Чудовищно ломило тело в тех местах, над которыми потрудился покойник. От сэндвича с ветчиной и чашки кофе, которые он успел перехватить в столовой, не осталось даже и воспоминании. Но будучи даже в таком состоянии, Бонд не стал бы отвечать в столь резком тоне, если бы у него не вызывало отвращения то превосходство, с которым держал себя этот политик в присутствии людей в двадцать раз более достойных, чем он.

— Он обращался ко мне по-английски, сэр, — сказал Бонд, стараясь скрыть свою неприязнь. — И на мой взгляд, без ошибок. Я, конечно, внимательно прислушивался, но у него не было ни русского, ни албанского, ни китайского акцента. К тому же в моем присутствии он не сказал и двадцати слов, которых, вероятно, недостаточно, чтобы делать какие-то определенные выводы.

На противоположном конце стола Вэллансом овладел легкий приступ кашля.

Но сэр Рэналд ничуть не смутился. Метнув взгляд в сторону Вэлланса, он вновь обратился к Бонду.

— Конечно, вы ведь там пробыли недолго? Вы ведь спешили. Примите мои поздравления по случаю удачного побега. Вероятно, идея остаться и бороться до конца за спасение вашего командира показалась вам до смешного старомодной, а может, просто не пришла вам в голову.

Заместитель министра внезапно отвернулся и уставился в пустой угол кабинета. Инспектор Крофорд, сидевший напротив Бонда, густо покраснел и шаркнул ногой.