Разгаданный секрет - [7]

А ведь такой притир с утопленными в нем кристалликами - это режущий инструмент для доводки. Два притира - верхний и нижний - и служат теми гладильными досками, между которыми скользят в станке маленькие слитки. Удивительное сочетание: гладкое резание! Но уж такова особенность этого процесса.

Скользят плиточки туда и обратно, туда и обратно, и под ласковым прикосновением тысяч невидимых резцов слетают с плиток постепенно, как бы от дуновения, невидимые пылинки металла. Десятые и сотые доли микрона. Теоретически это стружка. А практически - ничего не видно. Только какие-то мутные разводы появляются на поверхности притиров. Туман, пыльца.

Но дело тут еще сложнее. Наш ученый - академик Илья Васильевич Гребенщиков впервые проник в суть явлений, происходящих при доводке, и вскрыл тайны этого удивительного производственного процесса. Доводка - это не простое резание, хотя бы и самое микроскопическое. Не просто механическое отрывание крупиц метал-ла. Доводка касается таких тончайших поверхностных слоев, лежащих на границе металла с внешней средой, что между ними все время совершается взаимодействие атомов и молекул. Едва слетает с плитки микронная частица и на поверхности металла обнажается какая-нибудь точка, как на эту точку немедленно оседают из воздуха атомы кислорода, образуя пленку, тонкую до предела, но крепкую, как панцирь. На нее вновь наступают наши кристаллики-резцы, запрятанные в доводочном притире. Им приходят на помощь молекулы смазочных веществ - стеарина, керосина. Академик Петр Александрович Ребиндер открыл картину их действия. Они атакуют молекулы поверхностной пленки, расшатывают, расталкивают их, проникают в их промежутки, в любую трещинку, и пленочка становится мягче, податливей, раздаваясь под уколами резцов. И еще микронная пылинка слетает с металла. А на обнаженное место опять набрасываются атомы кислорода. И вновь вступают в действие частицы смазочных веществ. Борьба возобновляется…

Вот какие ожесточенные молекулярные сражения разыгрываются на поверхности плиток во время, казалось бы, самой спокойной, невозмутимой работы доводочных станков. Миллионы молекул сталкиваются друг с другом, хотя поле сражения часто не превышает здесь булавочного острия.

Так процесс доводки становится не только процессом механическим, но и процессом химическим. Сложный, своеобразный, удивительный процесс.

Этим процессом управляют люди в белых халатах - рабочие и мастера. Осторожно и расчетливо вводят они в действие необыкновенные микроскопически малые «плавающие» резцы, которые совершают в станках на поверхности металла свою поразительно тонкую, едва уловимую работу.

Тихий шелест плывет по участку.

По ступеням высшей точности

Все здесь, на участке плиток, подчинено обхождению с микронами, с их десятыми и сотыми долями. Люди здесь привыкают не бояться запретов строгой области бесконечно малых, невидимых величин. Люди научились распознавать в своей текущей работе эти величины, улавливать их, управлять ими.

- Микроны-то у нас в программу впряжены, - заметил без тени преувеличения Виктор Иванович.

И действительно, не следует забывать, что все эти операции чрезвычайной тонкости ведут здесь не ради одного изучения или опыта, а в условиях производства - с массовым выпуском измерительных плиток, по жесткому плану, с ежедневным графиком. Здесь уже требуется ловить десятые и сотые доли микрона наверняка. Осторожно приходится обращать плитку в меру длины. Ступенька за ступенькой подходить к ее окончательному виду - к ее точной геометрии, к высшей чистоте поверхности.

Сначала ее проглаживают наиболее крупными кристалликами-резцами - размером в несколько микронов,- заставляя плитку ходить под ними помногу раз. Но это считается здесь топорной работой, и операция так и называется: «грубая доводка», хотя вся «грубость» заключается в том, что с плитки за сотню проходов сметаются всего лишь считанные микроны.

Затем плитка переходит на соседний станок, где ее поглаживают резцами помельче и смазки берут поменьше. Плитка совершает уже не сотню, а только три - четыре десятка проходов между притирами. И вот еще несколько микронов слетело с ее поверхности.

Шаг за шагом, со станка на станок процесс доводки становится все тоньше, все деликатнее. Наконец резцы на притирах берутся столь мелкими, что каждый из них едва ли превышает один микрон. Да и то нм разрешается пройтись по плитке всего лишь несколько раз. Ведь на этой стадии приходится учитывать каждую десятую микрона, снимаемую с поверхности плиток.

И все же это не конец. Все это считается здесь только предварительной доводкой. Плиткам предстоит пройти еще самую последнюю ступень, наиболее ответственную и решающую, - ступень окончательной доводки.

Я стою возле станка, где завершается вся цепь процесса, и ожидаю того, что должно окончательно превратить стальную пластинку в плоско-параллельную концевую меру длины. Невысокая женщина в чистом халате и белой косынке - доводчица Прасковья Евтеевна Петрыкина, - видимо, нисколько не разделяя моего нетерпения, спокойно и деловито подготавливает этот последний аккорд микронной симфонии.