Раздели мою печаль - [16]

— Может, ей нужен врач? — спросила мать.

— Ремень по ней плачет! — ответил отец недовольно. — Устроила из-за какого-то птенца такое, что сосед приходил спросить, что у нас стряслось. Он думал, что, может, кто-то умер. Случись что со мной, она бы так не ревела.

К утру Милана притихла, лежала молча, с безучастным видом. Пришло время завтрака, и мама сказала:

— Милочка, пойдем вниз, я напою тебя чаем.

К ее удивлению, девочка послушно последовала за ней. Мать поставила перед ней чашку с чаем, и Миланка сделала несколько глотков. Тут подошел отец и поставил перед ней тарелку с утиным мясом и картофелем.

— Ешь! — приказал он.

— Не буду, — тихо ответила девочка.

Она с ужасом посмотрела на крылышко своего Пини, представила, как он доверчиво пошел к отцу на руки, а тот отрубил ему голову, и снова слезы крупными горошинами покатились из глаз.

— Или ты сейчас это съешь, или я накормлю тебя силой, — сказал отец.

Милана боялась отца, но есть мясо того, кто ее так любил, было выше ее сил.

— Я не могу, — ответила она.

Тогда отец встал сзади дочери, обхватил ее голову рукой, а другой до боли сжал щеки, заставляя открыть рот. Он взял со стола кусок мяса, но тут Милана дико закричала. Она снова билась в истерике и размахивала руками, пытаясь вырваться.

— Не буду! Как вы могли?! Зачем вы его убили?! Он меня любил!

Девочка кричала так, что отцу пришлось ее отпустить. Она упала на кровать и безутешно расплакалась. Вскоре у нее поднялась высокая температура, но отец не разрешил вызывать врача.

— Пусть поревет и успокоится, — сказал он матери.

Несколько дней Милана ничего не ела, только пила воду. Она то лежала молча, то тихо плакала в подушку. В день, когда зарезали Пиню, она возненавидела отца. Девочка никому об этом не говорила, но к страху прибавилась ненависть. Еще тогда, будучи ребенком, она дала себе слово, что никогда не будет так жестока со своими детьми.

«Я ненавижу его! Ненавижу!» — думала Милана, вспоминая домогательства полковника.

Ей был неприятен и противен Александр Сергеевич, но отца она не только боялась, но и ненавидела — ничуть не меньше, чем в тот день, когда он так жестоко поступил с ней в детстве.

* * *

Утром Милане предстояло снова увидеться с полковником за завтраком. Он вел себя так, словно ничего не произошло. Милане кусок не лез в горло: она вяло поковыряла вилкой овощной салат, съела два кусочка помидора и выпила томатный сок. Александр Сергеевич время от времени искоса поглядывал на нее, но девушка делала вид, что не замечает его. Она не могла смотреть ни на мать, ни на отца и молила Бога, чтобы эта пытка быстрее закончилась. Ей до безумия хотелось схватить тарелку и швырнуть ее в лицо полковнику, а затем по очереди — в родителей.

После завтрака Александр Сергеевич заторопился домой.

— Выйди с нами проводить гостя, — шепнула мать, подтолкнув Милану в бок.

Девушка вышла во двор, и полковник направился к ней. Милану чуть не стошнило от запаха перегара и пота, исходивших от него.

— Такой дикой ты мне еще больше нравишься, — сказал он тихо, чтобы услышала только Милана. — Ты разожгла во мне пламя страсти. Через две недели я приеду, и мы подадим заявление.

Александр Сергеевич говорил так, словно желание Миланы было совершенно не важно, будто все уже решено и договорено.

— У меня большой дом, — продолжил полковник, — мне нужна хозяйка, я сам не справляюсь.

— Наймите домработницу, — тихо, не поднимая глаз, ответила Милана.

— Зачем? Я женюсь на тебе, и ты будешь убирать в доме, готовить еду, родишь мне ребенка. Это гораздо выгоднее, чем нанимать работницу.

— Мне кажется, вам уже пора, — сказала Милана и искоса с опаской посмотрела в сторону отца.

— Я уезжаю, но скоро вернусь! — весело и громко объявил полковник. — Как мы и решили, я буду через три недели!

Он наклонился к Милане, собираясь поцеловать ее в щеку, но она, опередив его, уже шагнула к калитке. Полковник уехал, и девушка вздохнула с облегчением. Она направилась к дому, но отец схватил ее за руку.

— Могла бы быть повежливее с гостем, — недовольно сказал он.

Милана молчала, отведя глаза в сторону.

— Я могу идти? — наконец спросила она тихо.

— Иди, — отпустил ее руку отец.

— Неблагодарная! — упрекнула девушку мать.

Милана дождалась, пока родители куда-то ушли, и позвонила Оленьке.

— Хоть сегодня ты дома? — спросила она подругу.

— Да, Миланка, я дома. Срочно приходи! У меня такая новость — упасть и не встать!

— И у меня тоже, — вздохнула Милана.

Едва Милана переступила порог, как подруга засыпала ее новостями.

— Миланка, представь себе, я набралась смелости и в букет цветов для Карла вложила записку с номером своего мобильника. Вечером он мне позвонил! Я чуть не умерла, когда услышала его голос, такой приятный! — возбужденно рассказывала Оля.

— Насколько я помню, у тебя были проблемы с английским, — заметила Милана.

— Карл знает пять языков! Английский, французский, немецкий, японский и русский, — перечислила девушка, загибая пальцы. — И знаешь, что он мне сказал? Пригласил поужинать! О! Это было незабываемо! Шикарный ресторан, легкая оркестровка, полумрак, дорогое шампанское, я и он… А потом мы гуляли по ночному городу до самого утра!