Разбойник - [126]

Долговязый отдал распоряжения насчет пленников. Головы Андрея, Луки и Кузьмы стянули кожаные ремешки. Сырые. На палящем солнышке они имели свойство высыхать и стягиваться, что причиняло неудобства. Такие, что хоть волком вой. Глаза на лоб лезли, выскакивая из орбит в прямом смысле слова. Жуткая боль. Вот только убивать их никто не собирался. За пленниками присматривали. В самый последний момент, ремешки заменяли, пленников приводили в чувство, окатив холодной водичкой, и все начиналось по новой. А Булата фрязины проигнорировали, не подвергли чудовищной пытке.

Амоса сняли со столба и утащили. Что с парнем делали, Андрею не было видно, но кричал он долго. Потом крик прекратился, Андрей испытывая ужасные мучения, не сразу и сообразил, что крик несчастного больше не режет слух.

Зато, они увидели братьев Демьянычей. Тех повели куда-то, под охраной, с мотыками в руках.

— Яму копать повели, убитых закапывать, — предположил Кузьма провожая взглядом братьев.

— Живы, чертяки! — тяжело вздохнул Булат. Ему из всей компании досталось меньше всего, его почему-то игнорировали, не избивали. Так пару раз съездили по роже, что бы жизнь медом не казалась, и все…

Долговязый тем временем, начал переговоры с Прохором. Андрею к тому времени трудно было сосредотачиваться на услышанном, боль мешала не то что думать, она не давала слушать. Но главное Андрей услышал. Долговязый запросил за Андрея тридцать тысяч золотых и за каждого пленника еще по три тысячи.

— Амос выдал казну, — констатировал воевода. — Не сдюжил, паря.

Прохору дали время подумать, до вечера. А пока долговязый Бартоломео отдал приказ строить помост и притащить большой котел в котором раньше готовили еду для невольников. Его наполнили водой, и натащили дров, но огня не разжигали.

— Спаси и помилуй, господи, — вот и вся реакция воеводы на это.

Андрей попробовал расспросить воеводу, но сторожа принялась их избивать. Князь надолго замолчал, молчал и воевода.

Ближе к вечеру, притащили избитого Амоса, засунули в котел и разожгли дрова.

— Суки, — сквозь зубы прокомментировал Кузьма, за что тут же схлопотал по зубам.

— Ужо попляшите у меня, — пообещал Кузьма.

В урочный час, наспех сколоченные щиты, закрывавшие помост и пленников от усадьбы повалили.

Вода в котле быстро нагревалась, Амос даже кричать не мог, так измучен был новгородец зверскими пытками.

Прохор согласился выплатит окуп за князя, но только завтра к вечеру. Значит на что-то надеятся.

Амоса сварили живьем. Прохор отреагировал соответственно. Со стены в сторону фрязинов кинули отрубленные головы лазутчиков и еще двоих невольников.

— Слышь, лысый! — громко крикнул Прохор, — еще кого живота лишишь, я тебе таких поминков много пришлю! А от своих слов я не отказываюсь, окуп дам тебе, как уговорились!

— Сейчас! Ты дашь злато сейчас, — не согласился долговязый. Его помощник сделал не приличный жест, понятный любому из-за своего международного содержания.

В ответ со стены прилетела стрела, но упала за десяток саженей и чуть левее — отнесло ветром. Фрязин расхрабрился, повернулся задом, приспуская шоссы. Прикольные штанишки, разноцветные. В общем показал храбрец Прошке свою жопу. Стоял нагнувшись, виляя тощим задом под смех всех собравшихся.

Вилял он не долго, срезень вонзился в вихляющую задницу, как ястреб в голубку. Фрязин заорал благим матом, поминая деву Марию, дьявола и еще чью-то мать. Ухватился за древко, выдергивая стрелу, но в руках у него осталось только древко, наконечник остался глубоко в заднице. Кровь хлестала, словно свинью резали.

Долговязый сделал шаг влево, собираясь убраться из под обстрела. Расстояние для прицельного выстрела очень велико, но ведь попали же! Чем черт не шутит. Черт и не шутил. Вторая стрелка, бронебойная, пробила латы долговязого в слабом месте и вонзилась между шеей и плечом, нанеся серьезную рану. Фрязин упал с помоста, сбряцав грудой железа.

— Гришка с Третьяком, молодцы! — кривясь от боли, похвалил парней воевода.

— Ну все, опять мучить начнут, сделал предположение Булат.

— Тебя то не трогают, — проворчал Кузьма.

— Я наговор знаю, — поделился секретом Булат.

И ведь верно, не трогали татарина фрязины, даже пытку ремешком ему не учинили, как будто и не было с ними татарина. Мистика.

— Кажи, — попросил воевода, Кузьма скосил взгляд на Булата, ожидая услышать заветные слова.

— Брехня это все, — сделал заключение Андрей. — Голимое шаманство.

— Мне шаман открыл тайные слова, — согласился с государем Булат, очень древний старик, еще молодого Узбека помнил.

— Чо за перец? — поинтересовался князь.

— Азбяк по вашему, — ответил Булат, знакомый со сленгом князя.

— Аааа, тогда да, оно конечно, — согласился Андрей, смутно представляя, кто такой Узбек-Азбяк. — А что раньше молчал?

— Так не спрашивали, — ответил татарин.

— Да, действительно, — согласился Андрей, усмехаясь.

— Выберемся, я этих сук на кол посажу, — пообещал воевода.

— Сучку мне оставь, я ее сам порешу, — заявил Андрей, вспомнив, что сотворила с парнем итальянка.

— То дело! — Кузьма обрадовался решению князя.

Ну, дают мужики. Одной ногой в могиле стоят, а планы мести вынашивают.