Разбойник - [7]
Глядя на этого несчастного, Мехмед нередко задумывался.
— Какие смелые, гордые люди есть на свете, — говорил он Хаджи. — Ни за что не уронят своего достоинства. Ничто их не может сломить. А этот человек как будто заживо умер. И на уме у него только одно — отомстить.
Наконец пришел день освобождения. Мехмед и его товарищи простились со всеми заключенными. Предыдущую ночь юноша провел с Сейидом-ага — беседовали о жизни, о людях.
Мехмед и его приятели скатали постельное белье, сложили его у дверей. Рядом у решетки стоял тот самый арестант. Был он такой тощий и слабый, кажется, дунь — упадет. Перед самым уходом Мехмед решил попрощаться с ним.
— Всего тебе доброго, брат, — говорит.
Арестант вдруг услышал его слова, схватил Мехмеда за ворот и впервые за долгое время членораздельно проговорил:
— Ах, мой эфе. Ты выходишь на свободу…
И тут же, словно раскаиваясь в своем поступке, уронил руку, замолчал.
Выйдя из тюрьмы, они направились на постоялый двор и сняли комнату. Третьим с ними был Чобан Мехмед.
Расселись по кроватям, стали думать, как быть дальше.
— Чем нам заняться, дядюшка Хаджи? — спросил Чакырджалы.
А тот:
— Тебе лучше знать, сынок.
— Завтра должна прийти весть от Кямиля-ага.
— Да.
— Что же нам ему ответить?
— Тебе лучше знать, сынок.
— Но ведь все дороги перекрыты, дядюшка Хаджи.
— Перекрыты.
— Значит, надо обождать.
Все трое улеглись. Хаджи потушил лампу.
Чакырджалы долго не спалось. Хаджи и Чобан давно уже похрапывают, а он все думает. О покойном отце. О разбойничестве. О матери. О Хасане-чавуше. Недаром говорит народ: «Повадился кувшин по воду ходить…» Разбой — дело опасное. Никто из эфе не умирает в своей постели. Один им конец — пуля свинцовая. Сколько их перебывало в горах, и хоть бы кто умер своей смертью. Верзила Джерид, Карлик Джерид, Беспалый Араб и многие сотни других. Правительство — могучий лев. Все эфе рано или поздно попадают в его лапы.
Надо бы пойти другим путем, но каким?
С одной стороны — мать, с другой — Хасан-чавуш, с третьей — нужда непроходимая. Контрабандой много не заработаешь. И там тот же конец — пуля свинцовая. Да и что скажут люди? «Вы только посмотрите на сына Чакырджалы Ахмеда. Убийца его отца, выпятив грудь, разгуливает себе повсюду, а он хоть бы хны. А еще мужчина! Тьфу!» И что скажет Хаджи-эшкийа? «Я заручился для него поддержкой Кямиля-ага, Халиля-бея, а он — в кусты». Чего доброго, завздыхает: «Ах, Ахмед-эфе. Не сына ты родил — зайчишку трусливого!»
А как предстать перед матерью? Он даже и подарка ей не припас. На что его купить, подарок-то? За ночлег заплатить — и то денег нет.
Почему все кругом твердят: «Пусть только Чакырджалы выйдет. Уж он-то сполна рассчитается с Хасаном-чавушем. Недаром в его жилах течет кровь Ахмеда-эфе»?
Но что же это за жизнь — в горах?! Под вечной угрозой. Убегай, убивай! Жги, пали, круши!
Мехмед встал, зажег лампу, подсел к Хаджи и растормошил его.
— Что ты хочешь мне сказать, Мехмед?
— Не буду я заниматься этим делом.
— Каким делом?
— Разбоем.
— Почему же?
— У всех разбойников один конец.
— Нет у тебя никакого выбора, — сонно проговорил Хаджи. — Ты же потомственный эфе. Если за плуг станешь, крестьянствовать начнешь, никакого уважения тебе не будет. Да и в покое тебя на оставят. Наши руки уже кровью обагрены. И разбойники, и правительство, и крестьяне богатые — все будут над нами измываться почем зря. Нет у нас никакого выбора.
Хаджи повернулся на другой бок и заснул. А Чакырджалы до самой зари не смыкал глаз.
Наконец все трое проснулись, встали.
— Ну что, будем ждать вестей от Кямиля-ага? — спрашивает Хаджи.
— Нет. Поедем в какую-нибудь деревню, а там уж что Аллах пошлет, — отвечает Чакырджалы. Вид у него хмурый, суровый, глаза кровью налились.
Хаджи только ухмыльнулся в усы:
— Ну что ж, в деревню так в деревню.
Он хорошо знал, что Чакырджалы не сможет остаться на равнине, не сегодня, так завтра поднимется в горы.
На вокзале они выяснили, что поезд уходит только вечером. Весь день пробродили по рынку. Ни Хаджи, ни Чакырджалы не говорили о своих планах. А уж Чобан Мехмед и вовсе рта не раскрывал. Так уж повелось еще с тех времен, когда они занимались контрабандой. Чобан молча выполнял все, что ему говорил Хаджи.
Вечерним поездом они уехали.
Хасан-чавуш в то время был в Одемише. Известие об освобождении Чакырджалы сильно его встревожило. Чавуш стал искать какой-нибудь предлог, чтобы арестовать его снова, и в конце концов решил приписать ему совершенное много лет до того воровство. Получив ордер на арест Мехмеда, он тут же явился в Айасурат. Дома была только мать Чакырджалы, пряла шерсть. В досаде и гневе он осыпал ее неслыханными оскорблениями.
— Вот поймаю твоего сынка, лютой смертью казню. Как и его отца, — кричал чавуш. — И откуда только ты взяла этого волчонка, что душит людей, как овец? Уж не отсюда ли? — И совал ей ружье между ног. — Отец — пес шелудивый, мать — сука, не диво, что и сынок такой уродился… А ну-ка скажи мне, где он!
Хасан-чавуш велел привести нескольких родственников Чакырджалы, загнал их всех под кровать и долго пинал ногами. Но никакого толку так и не добился.
Хатче не выдержала такого надругательства, слегла. Она позвала к себе одного из молодых родственников и наказала ему:
В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.
Герой этой повести — юный Хасан — совершает, может быть, ужаснейшее изо всех преступлений: убийство матери. Его мать не виновата в том, что человек, которого она любит, убивает не любимого ею мужа, отца Хасана, не виновата ни по каким законам, кроме беспощадных, не знающих никакого снисхождения законов, именуемых родовыми обычаями. Именно они, эти обычаи, а не мальчишеская рука Хасана, всячески сопротивляющегося неизбежности, в конце концов поражают его мать.
В сборник одного из крупнейших современных турецких писателей включены повести «Легенда Горы» (1970), «Если убить змею» (1976) и «Разбойник» (1972), рассказы и очерки. Произведения Яшара Кемаля. посвященные преимущественно жизни анатолийского крестьянства в прошлом и настоящем, отличает глубокий гуманизм, поэтичный, исполненный фольклорной образности язык.
В сборник включены три повести современных турецких писателей: Кемаля Бильбашара «Джемо», Яшара Кемаля «Легенда Горы», Дженгиза Тунджера «Конфискованная земля», рассказывающие о суровой жизни крестьян, о пробуждении их сознания и борьбе за человеческое достоинство, о любви главных героев.
Казалось, что время остановилось, а сердца перестали биться… Родного дома больше нет. Возвращаться некуда… Что ждет их впереди? Неизвестно? Долго они будут так плутать в космосе? Выживут ли? Найдут ли пристанище? Неизвестно…
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.