Разбойник Кадрус - [40]

— О! — воскликнула герцогиня.

— Да, — с жаром продолжал Жорж, — «кроты», возможно, — единственные воры, открыто совершающие преступления. Мы лучше мнимых честных людей, преследующих нас. Например, вы думаете, что окружены верными слугами, привязанными к вам. Встаньте. Я покажу вам то, чего никогда не видели сильные мира сего. Вы, так сказать, станете лицезреть самые гнусные деяния ваших якобы верных слуг.

Подчинившись воле Кадруса, молодая женщина повиновалась. Она, не вставая с постели, накинула на себя пеньюар, встала и тихо произнесла:

— Я готова.

Кадрус, взяв свечу, которую зажег у ночника в передней, предложил герцогине руку и сказал:

— Начнем с вашей камеристки.

— Мы ее разбудим, — с живостью возразила герцогиня.

— Не бойтесь, — ответил он. — У вас все спят и проснутся только в назначенный мной час. Снотворный порошок погрузил всех в сон.

Они вошли к камеристке. Та с письмом в руке сидела на кровати, прислонившись к изголовью, и тихо дремала.

— Прежде чем вы начнете анализировать человеческие тайны, — предупредил Кадрус, — я вам советую хорошенько подумать. У вас сердце разорвется. Итак?

— Я желаю все видеть, — с решимостью ответила герцогиня.

— Хорошо!

Жорж взял из рук камеристки письмо, над которым она заснула.

— Прочтите, — сказал он.

Принцесса колебалась.

— О! Герцогиня, — сказал Жорж, — надо отбросить всякую щепетильность, если вы хотите, чтобы сей опыт был вам полезен. Это письмо, возможно, поможет вам простить ее, поскольку она поступила так, как на ее месте поступила бы любая девушка. Судебный следователь просто отправил бы ее в тюрьму, вы же сжалитесь над ней. Читайте.

Герцогиня прочла следующее:

«Милая Жюльетта!

После нашего разговора прошлой ночью я отыскал, куда можно выгодно поместить твои пятьдесят тысяч.

Когда твоя дура-принцесса поедет чваниться во дворец, я, как обычно, войду в замок через маленькую дверь.

Я расскажу тебе, как выгодно мне удалось сбыть два перстня и ожерелье. Их исчезновение очень хорошо совпадает с похищением камушков Кадрусом, так что подозрений не последует.

Еще немного, душечка моя, и мы будем жить в богатстве, не подчиняясь капризам твоей ханжи. Для этого надо как можно больше обирать портних, модисток…»

— О! — сказала пораженная герцогиня. — Вот это сирота! А я спасла ее от нищеты после смерти ее отца!

— А давно это было? — спросил Жорж.

— Всего два года назад, — ответила молодая женщина.

— А она уже отложила пятьдесят тысяч.

— О! Я надеюсь, — с живостью продолжала герцогиня, — что эта несчастная, которой я так чистосердечно протянула руку, составляет исключение. Другие мои служанки…

— Продолжим нашу прогулку, — перебил Жорж, который провел герцогиню в людские и показал почти всех слуг, спавших отчасти от снотворного порошка, а частью от вина. — А ваши другие служанки, — безжалостно продолжал Жорж, — сами знаете где — они на сеновале с конюхами.

При этих словах герцогиня не могла не покраснеть.

— Прошу прощения, — сурово сказал Кадрус, — но, чтобы знать правду, стыдливость неуместна.

Он прямо подошел к вещам горничных и спросил:

— Чьи это юбки, кружева, воротнички?

Принцесса узнавала свои вещи.

— Уйдемте, — бросила она с отвращением, — с меня хватит. Проводите меня в мою комнату.

— Нет, — ответил Кадрус, — я хочу вам показать главаря этой разбойничьей шайки. Я хочу вам показать, что вы у себя в меньшей безопасности, чем среди «кротов».

Взяв молодую женщину за руку, он почти силой повел ее наверх. Он вел ее к управляющему. Но вдруг возникло затруднение. Тот запер дверь изнутри. Если он спал, то, вероятно, заснул за работой, поскольку у него горел свет. Кадрус тихонько свистнул. Тотчас появился его человек.

— Отопри эту дверь, — приказал Кадрус.

Человек одним движением открыл ее.

— Больше ничего? — спросил «крот» своего вожака.

— Ничего, — ответил Кадрус.

«Крот» ушел. Герцогиня вместе с Кадрусом вошла к своему управляющему. Тот заснул над отчетами. На его письменном столе лежали две стопки фактур. На первой было написано: «Счета Н.», на второй — «Счета М.»

— Это значит, — сказал Кадрус, — счета настоящие и счета мнимые.

Принцесса не верила своим глазам.

— Это же очень просто, — объяснил атаман «кротов». — Когда этот бездельник что-нибудь для вас покупает, он приказывает поставщикам прилагать два счета, один с настоящей ценой для него, другой с «прибавкой» для вас. Хотите знать, что украл у вас этот честный вор, который не боится ни суда, ни виселицы, и осудил бы меня, будь он присяжным?

— Хочу.

— Сколько он мог иметь, когда поступил к вам?

— Точно не знаю, — ответила молодая женщина. — Откуда у него взяться богатству? У него было, возможно, тысяч пятьдесят.

— Ну, вы сейчас увидите.

Кадрус вынул из ящика стола книгу и указал на запись:

В банке у братьев Л. 50 000 ф.

* * * Р. 286 000 ф.

У него же 24 000 ф.

________________

Всего 360 000 ф.

— Для человека, — иронически подытожил Кадрус, — который, как я, не рыскает по большим дорогам и, следовательно, не подвергается никакой опасности, — это своего рода мастерство.

Сжалившись над молодой женщиной, вздымавшаяся грудь которой выдавала ее волнение и гнев, Кадрус прибавил:

— Вернитесь к себе в комнату, герцогиня. Я был жесток, первый урок оказался слишком суровым. Я раскаиваюсь.