Разбойная дорога - [43]

— Скикалм? — сказал я. — Завтра ее торжественно пронесут по городу. На закате ее оставят в Обители Богини. Интересно, что случится с ней, если Балор не откликнется?

Я вспомнил: о том, что наследницей нынешней верховной жрицы станет Белджис, говорили так, будто Скикалм в случае неудачи должна умереть. Однако реакция Ториана застала меня врасплох:

— А что с ней случится, если откликнется?

— Ты же слышал! С рассветом она снова сделается юной и прекрасной супругой бога. Сама Майана, возможно, не участвует в этом, ее будет представлять здесь верховная жрица. Как Омия, они сказали, или Пиала. Должно быть, были и другие — в более далекие времена. Несомненно, не все имена сохранились в памяти.

— Только на сей раз бог окажется подозрительно похож на Грамиана Фотия, а жрица — на Шалиаль Тарпит?

— Я уверен, он не посмеет! — не сдавался я. — Даже если боги и допустят такое, горожан не обмануть. Шалиаль — не Скикалм.

— Кто помнит, какой была Скикалм в юности? — буркнул Ториан.

Я нахмурился — его логика начинала доходить до моего сознания.

— Но Тарпит — один из самых богатых купцов в городе! Множество людей должны знать его дочь!

— Совсем не обязательно. Вполне возможно, она большую часть жизни провела в затворничестве. А этот ублюдок Фотий много лет прожил в какой-то сельской дыре. Ты сам слышал это. Он всего две недели как вернулся и часть этого времени провел вне города, охотясь на рабов. Неплохо, не так ли?

Я не ответил.

— Люди верят в то, во что хотят верить, Омар.

Увы, это часто бывает так. Я видел как-то священный источник в Сейлмоке, где, по слухам, бог творит чудеса. Каждый год тысячи людей приходят туда. Они приносят жертвы, пьют воду, купаются, покупают под видом сувениров какой-то хлам, а потом объявляют себя исцелившимися — во всяком случае, многие объявляют. Однако за то время, что я был там, я не видел ни одного чуда, достойного внимания, а те, что документально подтверждены, случились давным-давно. Кто хорошо живет в Сейлмоке — так это тамошние жрецы. Мне не хотелось соглашаться с Торианом, но это так.

— Помнишь, Тарпит давал Нагьяку золото? — продолжал Ториан. — Зачем, как по-твоему? Это сговор, и еще какой! Внук военачальника и дочь главного купца! Арксис верит, что сможет сохранять власть над Балором-Фотием, а супруга бога проследит за отцовскими интересами. Те двое будут закулисными правителями. Занадон станет их дойной коровой. Должно быть, Нагьяку заплатили по-царски — бьюсь об заклад, торг был жуткий.

— Но форканцы?

— Ты слышал, что сказал Арксис? Армия ждет Балора. Фотий крепок и свиреп. Отличный символ, способный придать им мужества. А думать от него не требуется — за него подумает дед.

Немыслимо!

Ториан сочувственно похлопал меня по плечу.

— Говорил я тебе: ты приперся в Занадон увидеть бога, но все, что ты увидишь, — обыкновенные фокусы жрецов.

— Но ведь Занадон до сих пор оставался непокоренным…

— Это сработает и сейчас! Войско поверит в свою непобедимость — ну как же, ведь их ведет сам бог! Они хотят верить в то, что они непобедимы. Само собой, Занадонское войско никто еще не побеждал — с таким-то боевым духом! Поверь, Омар, уж я-то знаю воинов!

— Ну и какую историю приобщать мне тогда к моему собранию? — простонал я. — Ты говоришь, что Балор будет поддельный! Нет, хуже, ты утверждаешь, что он был таким всегда?

— Мне кажется, что я прав, — вздохнул Ториан. — Кто знает все наверняка — так это Нагьяк. Может, то, что он вычитал в древних манускриптах, и подсказало ему идею розыгрыша.

— Значит, старуху уберут оттуда и убьют? — пробормотал я. — И ее место займет самозванка? Но ведь весь город будет участвовать в бдениях вокруг храма. Как им удастся устроить подмену?

Я гнал прочь воспоминания о своем старом приятеле-циркаче Пав Им'пе. Вот кто не колеблясь взялся бы за такую задачу (ясное дело, за солидный куш, хотя, может, и просто ради того, чтобы выступить перед такой солидной аудиторией). Пав смог бы извлечь женщину из шляпы, стоящей на сцене, ну а явить зрителям Балора на верху пирамиды для него было бы раз плюнуть.

— В таком месте, — сказал Ториан, — должно быть полно потайных ходов.

— Мы же осматривали с тобой Обитель Богини. Мы не видели никаких тайных дверей.

— Мы были там ночью. Пусти меня туда на час в дневное время — и я найду ход. И еще этот фриз: в нем скрытые отверстия для воздуха. Для того он и сделан.

Выходит, верхняя ступень — полая, но не соединяется с обитаемой частью храма. Иными словами, тайная. Ничего не скажешь, все эти загадки расположены слишком близко от Обители — точнее, прямо под ней.

— Не поверю, пока не увижу собственными глазами, — заявил я. — Нам пора.

Я оперся на его плечо, чтобы встать, а потом дал ему руку. Кряхтя как старики, мы вернулись туда, где белели на камнях наши повязки. Жрицы ушли, а скрюченная старуха громко храпела на своей кушетке. Кроме ее храпа, в храме не было слышно ни звука.

Проходя мимо молельни, я увидел свет одинокой лампады, освещавший коленопреклоненную фигуру перед алтарем. Шалиаль Тарпит совершала ночное бдение.

Завтра ее могут отдать на растерзание Грамиану Фотию. Зачем ему позволили подглядывать за ней, если не для того, чтобы ее красота возбудила его? Все выглядело логично до тошноты.