Разбойная дорога - [24]

Ее бледность разожгла во мне огонь. Мне хотелось броситься к ней на помощь и вызволить ее отсюда. Мне хотелось сложить о ней эпическое повествование. Еще больше мне хотелось увидеть в ее глазах призыв и, повинуясь ему, развязать ее пояс, сорвать шелка и овладеть скрытым под ними безупречным телом. Сердце билось отчаянно. Над ухом у меня тяжело дышал Ториан.

Мужчина, разумеется, был тот же, которого мы видели раньше, — отец Джаксиана. Говоря, он размахивал руками, и на пальцах сверкали драгоценные камни. Он идеально подходил на роль злодея — старый, блещущий роскошью и отвратительный рядом с юной девушкой. Его нос напоминал клюв стервятника.

— Я признаю, папа, что он молод и богат, — говорила девушка. — Я согласна — он весел и остроумен. Но его нравы пользуются дурной славой. От него просто пахнет разложением. Его тело словно жабье покрыто сочащимися язвами. Если бы ты…

— Вздор! — взревел мужчина; я в первый раз ясно расслышал его реплику.

— Где ты понаслушалась этих сплетен? Грязный бабий треп!

— Если уж на то пошло, об этом мне рассказал Джаксиан. Он видел его в бане — неделю назад, после упражнений с мечами. Половина их отряда передумала, посмотрев на него, и пошла мыться домой, сказал он. Он говорил, они скорее разделят бассейн со всеми форканскими ордами, чем с Дитианом Лием. — Ее голос был мелодичен, как пение ста соловьев. Она вела себя почтительно с отцом и все же держалась твердо; для своего возраста она отличалась завидным хладнокровием. Когда она встретилась с ним взглядом, я заметил, что она унаследовала его нос, хотя, конечно, в более изящной форме, сообщавшей ей достоинство и высокомерие, нимало не умаляя при этом ее красоты.

Внезапное прикосновение к моему плечу заставило меня оглянуться. Я посмотрел на Ториана, потом туда, куда он показывал. Мы были не единственными свидетелями этого любопытного разговора. Укрывшись в темноте, у стены стояли три фигуры в хламидах. Всецело поглощенные подслушиванием, они, похоже, не заметили еще, что население садика несколько увеличилось.

Теперь стало ясно, кто пришел, когда звонил звонок. И если не хозяин дома поставил их сюда шпионить, то кто?

Нет, ночь обещала быть очень любопытной.

— Я не верю, что ты хочешь, чтобы твоя дочь заразилась дурными болезнями! — сказала девушка. — Забудь про Лия, папа, прошу тебя!

— Твое вздорное упрямство превосходит все границы! — Мужчина потряс перед ее лицом кулаком, и в свете звезд сверкнули драгоценные каменья.

Мы с Торианом переместились за кустами чуть дальше и в конце концов залегли в листве на дальнем конце пруда. Вода доносила до нас все звуки, и обзор отсюда был куда лучше, чем у тех, кто прибыл сюда раньше. Возможно, они просто считали перемещение ползком ниже своего достоинства.

Следующей реплики отца я не расслышал. Он злобно шагал взад-вперед по комнате. Моему искушенному взгляду его ярость показалась наигранной, но девушка, возможно, этого не замечала.

— Нет, это ты меня удивляешь, папа, — возразила она. — Сначала ты хотел кого-то из купеческого рода. Ты сказал, что это будет торговый союз. Куэрты — это же клан военных?

— Я пытаюсь угодить твоим вкусам.

Она расправила плечи, с достоинством выдерживая гнев отца, — она не отступила ни на шаг, голос ее оставался по-прежнему спокойным, а руки — неподвижными. Конечно, она была встревожена — а кто бы на ее месте не тревожился? — но, похоже, мужчина встретил сопротивление куда сильнее, чем ожидал. Интересно, а где сейчас ее мать?

— Да, конечно. Я знаю Сошьяка Куэрта. Он ведь капитан сейчас, верно? Его последняя жена скончалась от раны в затылок. Та, что была до нее, умерла от кровотечения: говорят, что он ударил ее, беременную. До нее была еще одна, так ведь? Можно лишь посочувствовать бедняге, как ему не везет. Только справедливо ли давать ему возможность пережить подобное несчастье еще раз? Мне не хотелось бы, чтобы он похоронил еще одну жену.

Ториан прямо-таки трясся от ярости. Я его понимал: если у человека есть хоть капля мужского достоинства, невинность в беде уже заставит его схватиться за меч, а красота только добавит жара. Я и сам чувствовал, как во мне закипает гнев, хотя обычно, будучи свидетелем каких-либо событий, я стараюсь держать себя в руках. Все это, возможно, какой-то мелкий семейный заговор; он может не иметь никакого отношения ни к Балору, ни к надвигающейся на Занадон опасности. Эта девушка может быть просто листком в потоке истории, но так или иначе мое присутствие здесь не случайно.

К тому же ее лицо было мне подозрительно знакомо. Возможно, я видел ее во сне, а может, она просто воплощала мои представления о красоте — не знаю, но беда, в которую она попала, не могла оставить меня равнодушным. За всю мою жизнь мне довелось повидать горя гораздо больше, чем радости. Я боялся, что богам уже надоело плакать от моих рассказов, Неужели я снова должен стать свидетелем трагедии и нести слово о ней смертным, чтобы не родившиеся еще поколения смогли всласть поплакать над ней?

— Нет, это невыносимо! — взорвался мужчина. — Я предложил тебе на выбор самых блестящих и завидных женихов в городе, и ты отвергла их всех под абсурдными и надуманными предлогами. Это подтверждает то, о чем я и так догадывался, но чему не хотел верить.