Разборки в одной организации - [15]

- Не только для меня. Есть круг заинтересованных лиц, которым позарез нужно знать, что еще задумал этот тип. Эти лица тебя осыпят золотом, камнями, чем хочешь.

- Тоже мне предложил и он.

- Наденька, для нашего общего дела, тебе все же лучше идти к нему.

- А обо мне вы не подумали?

- Чего думать то. Ты должна служить обществу.

Я поняла, что дальше говорить бесполезно.

- Семен Кузьмич, я подумаю.

- Постой, а почему он предложил тебе уйти из КГБ?

- Сказал, что эти игры не для меня.

- Понятно. Вот, скотина. Ну иди, Надя.

Вечером к нам домой явился дядя. Он поцеловал маму, потрепал меня за щеку и, вытащив из привезенной корзиночки, коньяк, яблоки и виноград, все перенес на стол.

- Ну-ка хозяйки, давайте накрывайте стол.

- С чего бы у нас сегодня такой праздник? - спросила я.

- Хотя бы потому, что я наконец то навестил свою родню.

Мать помчалась в кухню.

- Я слышал, что ты уходишь из органов? - быстро спросил меня Щелоков.

- Уже донесли?

- Да нет, Семен Кузьмич пожаловался мне, на упрямую родственницу.

- Дядя, вы пришли меня уговаривать?

- Пришел поругать, что не слушаешься старших.

- Мне пришлось выслушать весьма странный совет от старших, лечь под Андропова.

Николай Анисимович, отщипнул и забросил виноградинку в рот.

- Этот виноград очень сладкий. Люблю, когда мясистый и косточек мало. Ты поступишь так, как считаешь нужным. Я сам против того, чтобы ты стелилась под него. Это просто генерал Цвигун немного мандражирует перед Андроповым. Когда Брежнев умрет, мы Андропова разорвем на части и старания твоего шефа, кроме позора на наш род, ни к чему не приведут.

- Ты у меня умница, дядя.

Я поцеловала его в щечку. Вошла мама и мы устроили застолье.

В воскресение пришел Игорь. Он выволок меня на улицу, посадил в свою машину и мы отправились к нему на дачу.

- Выходи за меня замуж, Надя? - вдруг предложил он мне, сосредоточившись за рулем.

- Игорь, мы родня.

- Плюнь, ты на эти суеверия. Родня в каком то колене. Если мы любим друг друга, почему не можем жить вместе.

- Игорек, этого мало. У нас есть родители, известный дядя, масса знакомых, причем не простых знакомых, как они отреагируют на это.

- Ты говоришь про Андропова?

- И про Андропова тоже. Нас просто сотрут в порошок. Тебе пришьют аморалку и выкинут с работы, а меня растопчут, предварительно обозвав шлюхой.

- А на что ты надеешься в дальнейшем? Либо тебя положат силой в постель высокооплачиваемого чиновника или стареющего члена ЦК, либо... закопают, за то что много знаешь. Пусть нас ото всюду выпрут, пусть мы будем в бедности, но зато сохраним свое достоинство.

Я понимаю, он прав, но как страшно уйти в другую нищую жизнь, да еще неизвестно сохранят ли ее.

- Давай подождем еще немного Игорек. Впереди большие события. Уже давно идет битва между старым ЦК и так называемыми, реформаторами. Смена власти, ведет смену кадров, может наши новые друзья нам помогут.

- Я не уверен, но... давай, подождем. К сожалению, время сейчас работает против нас.

_._

Это было жаркое лето. Генерал Антонов психовал. Те дела, которые разгребались в южных республиках, всеми нитями тянулись в Москву, в самые высшие эшелоны власти. На генерала Цвигуна и Антонова давило старое политбюро, требуя радикальных действий против Андропова. Я был в работе. Проклятый андроповец, генерал Васильев, копал одно дело за другим. Был схвачен Медунов, замахнулись на секретарей некоторых республик.

Антонов без конца теребил меня и наверно, таких же мне подобных. Опять новое задание и опять убийство.

- Анатолий Михайлович, вы уже начали топорно работать, - выговаривал мне генерал. - Раньше вы ликвидировали людей изощренно, а сейчас... даже неприятно смотреть...

- Но, товарищ генерал, работы стало много, все нужно быстрей и никакой подготовки. Если на Кулакове и Машерове были тщательно отработанные операции, то теперь все не так.

- Ладно. Может быть ты и прав. Идет последняя стадия этой скрытой войны. Давай-ка нанесем им еще один удар...

Следователя по особо важным делам Горгелидзе, мне пришлось утопить в его собственной ванне, а бумаги найденные в доме сжечь. Но самая лучшая операция, которую я провел, можно считать, свела к нулю многие обвинения, представленные к схваченным андроповцами людям.

Дом в переулке ни чем не выделялся, если бы не обилие машин перед его входом. Это следственная часть КГБ. Сюда привозят арестованных, здесь хранятся дела обвиняемых. Вот сюда то и наметил операцию мой начальник. Мне сделали форму полковника, немного изменили лицо и выдали документы на имя Копрова, представителя КГБ из сибирского городка Дедуны. В моем портфеле вместо документов находились особые горючие плитки, которые через шесть часов должны загореться. Под вечер я явился в этот особняк.

- Вам к кому, товарищ полковник, - спросил меня дежурный прапорщик.

- К следователю Фатееву.

- Вы по вызову.

- Да, посмотрите в списках...

Он проверяет несколько листков бумаги.

- Да, вы есть. Извините, что долго искал. Приписали вас буквально час назад, вы в самом конце списка.

Мне выписывают пропуск.

- Не забудьте его отметить, - наставляет прапорщик.