Разбор стихотворений школьной программы по литературе. 8-11 классы - [22]

Едва касались мы до чаши наслажденья,

     Но юных сил мы тем не сберегли;

Из каждой радости, бояся пресыщенья,

     Мы лучший сок навеки извлекли.

Мечты поэзии, создания искусства

Восторгом сладостным наш ум не шевелят;

Мы жадно бережём в груди остаток чувства —

Зарытый скупостью и бесполезный клад.

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

     Когда огонь кипит в крови.

И предков скучны нам роскошные забавы,

Их добросовестный, ребяческий разврат;

И к гробу мы спешим без счастья и без славы,

     Глядя насмешливо назад.

Толпой угрюмою и скоро позабытой

Над миром мы пройдём без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

     Ни гением начатого труда.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

Потомок оскорбит презрительным стихом,

Насмешкой горькою обманутого сына

     Над промотавшимся отцом.

Дума – распространённая поэтическая форма в литературе ХIХ века. Этот жанр широко использовали поэты-декабристы, особенно популярны были «Думы» К. Ф. Рылеева. Однако вокруг жанра «Думы» М. Ю. Лермонтова сразу же разгорелись жаркие споры. Выдающиеся литературные критики давали произведению самые разноречивые оценки: В. Г. Белинский утверждал, что «Дума» есть сатира», С. П. Шевырёв писал, что стихотворение Лермонтова – «ужасная эпитафия молодому поколению».

Перед нами не традиционная элегия, а некое смешение стилистических пластов: кроме печального рассуждения, в стихотворении звучит и гневное обличение, и язвительные насмешки, и страстный призыв к молодому поколению. В «Думе» есть сатира, как и в стихотворении «Смерть Поэта». Только сатира здесь направлена не на великосветское общество, а на основную массу дворянской интеллигенции 1830-х годов.

Можно сказать, что стихотворение «Дума» – это гражданский суд Лермонтова над своим поколением. И это не взгляд со стороны, а откровение человека, принадлежащего к тому же поколению. Гражданская тема для поэта глубоко личная, выстраданная. Лермонтов не отделяет себя от своих соотечественников – он употребляет местоимение мы.

В стихотворении раскрывается трагедия людей, обречённых состариться «в бездействии» «под бременем познанья и сомненья». Лермонтов видит причину этой трагедии в общественной обстановке в России после восстания декабристов, когда наступила эпоха безверия и бесцельного существования, когда люди таили даже от близких и друзей «надежды лучшие и голос благородный». Это время, когда молодые люди разуверились в идеалах, в которые верили их отцы, они «богаты ошибками отцов».

Поэт обвиняет своих современников в постыдном равнодушии к добру и злу, в трусости и раболепии перед властью, в неспособности испытывать радость жизни и чувствовать красоту искусства. Общественная пассивность людей 1830-х годов связана с их позорным малодушием:

     К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны

И перед властию – презренные рабы.

Мысль о бездействии поколения многократно варьируется. Стихотворение приобретает не только скорбный, но и едко-иронический тон. Передавая пустоту бесцельного существования, поэт использует двойное сравнение:

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

         Как пир на празднике чужом.

Образы «ровный путь» и «чужой праздник» конкретны, эмоциональны и вызывают у читателя чувство грусти и сожаления.

Автор употребляет так называемую философскую и гражданскую лексику, слова: познание, сомненья, власть, судья, гражданин, грядущее, поприще. Но стихотворение звучит очень эмоционально, потому что написано в романтической традиции и насыщено выразительными метафорами (иссушили ум наукою бесплодной; чаша наслажденья; царствует холод; огонь кипит в крови) и эпитетами (плодовитая мысль; восторг сладостный).

Выразительный эффект достигается употреблением антонимов – слов с противоположным значением: ненавидим – любим; холод – огонь. Поэт часто использует слова и выражения в переносном смысле. Например, состариться означает не только физическую, но и духовную старость, а ровный путь без цели – это равнодушие и апатия, отсутствие жизненных тревог.

Гипербола «Богаты мы, едва из колыбели» характеризует раннее наступление зрелости поколения, «разбуженного выстрелами на Сенатской площади» (А. Герцен). Эта мысль о ранней зрелости поколения получает в четвёртой строфе образное воплощение в сравнении-метафоре: «тощий плод».

Поэт высказывает беспощадную правду не о чём-то постороннем и чуждом, а о том, что ему дорого и кровно близко. Это делает произведение трагическим.

Передовые люди 1830—1840-х годов увидели в «Думе» выражение собственных мыслей и чувств и нередко цитировали лермонтовские строки в своих письмах и дневниках. «Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорблённого духа, – писал Белинский, – это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!.. И кто же из людей нового поколения не найдёт в нём разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном?..»