Раз, раз - гость сидит у нас - [13]

— Ну — ну, не вам знать, сможем или нет… Думаю, все же поговорим. Джапп протянул клерку свое удостоверение.

— Вы меня не так поняли. Дело в том, что м-р Амбериотис полчаса назад умер.

На Пуаро это произвело впечатление плотно захлопнувшейся двери.

ТРИ, ТРИ — ВЕСЕЛО СМОТРИ

Ровно через сутки Джапп позвонил Пуаро.

— Все впустую, — с горечью проговорил он. — Морли все же покончил с собой. Мы обнаружили мотив.

— Какой же?

— Я только что прочитал заключение эксперта по поводу смерти Амбериотиса. Если не переходить на полицейский жаргон, он умер от введения в его организм повышенной дозы адреналина и новокаина. А сердечко не выдержало. Так что сообщение о том, что вчера днем он плохо себя чувствовал, оказалось чистейшей правдой. Дантисты используют адреналин и новокаин для местной анестезии. Через шприц вводят лекарство в десну. Морли ошибся с дозировкой, но обнаружил это только когда Амбериотис ушел. Не смог простить себе, что фактически убил человека, вот и застрелился.

— Из пистолета, которого никто у него раньше не видел?

— Неважно. Он у него мог быть. Родственники никогда всего не знают. Иногда диву даешься.

— Да, пожалуй, верно, — согласился Пуаро.

— И мне кажется, что это все ставит на свои места, — завершил Джапп.

— К сожалению, мой друг, я не совсем удовлетворен подобным объяснением. Действительно, случается, что люди так реагируют на местную анестезию. В том числе и на адреналин. Более того, в смеси с новокаином порог токсичности даже снижается. Но врачи, в том числе и дантисты, редко накладывают на себя руки после врачебной ошибки.

— Согласен. Но вы имеете в виду случаи, когда анестезирующее средство вводится в нужной дозировке и смерть наступает лишь от повышенной чувствительности пациента к препарату. Тут, естественно, врача винить не в чем. Но здесь — то речь идет о повышенной дозе. О чрезмерной дозе! Какая она — пока трудно сказать. На такие анализы уходят месяцы. Но ясно одно врач допустил ошибку.

— Ну а если и так? Ошибка остается ошибкой. Преступного умысла здесь не было.

— Верно, — согласился Джапп. — Но вы забыли про репутацию врача. Да он вообще бы потерял клиентуру. Ну кто пойдет к врачу — убийце, даже если стал он им безо всякого умысла?

— Странно как — то все это вышло, — задумчиво покачал головой Пуаро.

— Такие вещи случаются. С врачами, химиками… Всегда такие осторожные и нате вам — секундная оплошность и трагедия тут как тут. А Морли был чувствительным человеком. Врач иногда может винить в подобных ситуациях сестер, фармацевтов, но здесь — то он был виноват один — одинешенек.

Пуаро явно колебался:

— Но почему он тогда не оставил никакой записки? Хоть два — три слова сестре…

— Видимо, осознание ошибки произошло неожиданно, даже мгновенно. Нервы не выдержали…

Пуаро не ответил.

— Я знаю вас, старина. Если уж вы вообразили себе убийство, то станете добиваться того, чтобы это было стопроцентное убийство, никак не меньше. Сожалею, что втянул вас в это дело. Да и сам подумал сначала, что здесь есть какой — то криминал. Что ж, признаю свою ошибку.

— А по — моему, может быть и иное объяснение случившегося, — заметил Пуаро. — Даже несколько объяснений.

— И я думал о них, — согласился Джапп, — но все они кажутся мне чересчур фантастичными. Представим себе, что Амбериотис застрелил Морли, пришел к себе в отель и, почувствовав угрызения совести, отравился с помощью прихваченных из кабинета врача снадобий. Если вам это кажется возможным, то мне лично это представляется абсолютно невероятным! Мы проверили Амбериотиса по картотеке Скотленд — Ярда. Небезынтересные данные. Начал с управления маленькой гостиницей в Афинах, но затем полез в политику. Приобщился к шпионажу — занимался им во Франции и в Германии, причем ему неплохо платили. Но ему хотелось большего — его подозревают в вымогательстве. Есть основания считать, что пару раз он так и поступил. Так что не ягненочек был наш Амбериотис! В прошлом году он побывал в Индии и, как считают, неплохо пощипал одного раджу. Но доказать ничего не смогли. Есть и еще одна возможность — он мог чем — то шантажировать покойного Морли. Последний же, увидев своего врага в зубоврачебном кресле, решил не упускать возможности — редчайшей возможности! Смесь адреналина с новокаином — врачебная ошибка! Но вот жертва выходит из его кабинета и Морли начинают мучить укоры совести. И вот — самоубийство.

Конечно же, это возможно, но, скажу вам по совести, не верю я в хладнокровного убийцу Морли. Я считаю, что все обстояло именно так, как я сказал с самого начала: врачебная ошибка. Ведь не забывайте — он был перегружен работой. На том и остановимся. Я уже доложил руководству, там мнение четкое.

— Да, понимаю, конечно же… — вздохнул Пуаро.

— Я тоже вас понимаю, старина, но нельзя же во всем видеть убийство. Ладно, счастливо, и еще раз прошу извинить меня за беспокойство.

Он повесил трубку.

* * *

Эркюль Пуаро сидел за своим красивым письменным столом стиля модерн. Ему вообще нравилась современная мебель. Прямые линии и прочность больше отвечали его вкусу, нежели мягкие контуры античной обстановки.

На столе перед ним лежал лист бумаги с аккуратными записями и пометками.