Райское место - [19]

при этом никто не высказывает свое тупое мнение о творчестве Воннегута и не спрашивает, когда же наконец выйдет твоя книга.

ГЛАВА 4

За холмами, между которыми стоял дом Джейка, лежало еще несколько таких же, а примерно на полмили к юго-западу растянулся самый большой, изогнувшийся в форме буквы L. Джейк сказал, его называют Коленопреклоненной Марией или просто холмом Мэри. За этим холмом расположились еще две постройки, принадлежащие к Моухею. Мы ехали к ним через деревню, дали крюк, зато не попортили полей — никогда не думал, что Джейк сумеет отнестись к этому серьезно. Пока мы жили в Эл-Эй, он бы поля от шоссе не отличил и без малейших угрызений совести мог бы пустить машину прямо по пшенице.

Дом, стоящий за холмом Мэри, оказался небольшим, но съехавшиеся стремились совсем не к нему. Машины выстроились у просторного амбара, стоявшего на сотню ярдов южнее. И если в доме все окна были темными, возможно, зашторенными, то распахнутые во всю ширину двери амбара выплескивали наружу яркий свет.

Незамысловатое строение было выкрашено такой же красной краской, как и дом Джейка, а служило, как пояснил мне новый знаток местных обычаев, то деревенским танцзалом, то залом собраний, и поместиться там могла вся община.

Когда мы пришли, длинные деревянные скамейки стояли впритык под стенами, освобожденная середина амбара была чисто вымыта, а на высокую деревянную кафедру, с которой в самый раз было бы вешать строгому проповеднику, водрузили громоздкий старый магнитофон, подключенный к усилителю.

Люди вокруг улыбались и спешили знакомиться, но что-то в их глазах мешало мне поверить их доброжелательности. Это «что-то» не позволяло до конца расслабиться, напоминало о домашних неполадках, о необходимости купить новое кресло в гостиную, заменить проржавевшую трубу водостока, запастись продуктами на неделю. Джейк представлял меня соседям, и они улыбались, называя свои имена, мужчины и женщины пожимали мне руку, но их глаза напоминали, что я — залетная птица. Приятно познакомиться, мистер Хиллбери (интересно, какой у тебя банковский счет, небось деньгами швыряешься, лентяй из большого города), обязательно зайдите к нам на днях (у такого, как ты, наверное, своего дома нет), мистер Риденс говорил о вас (но не думай, что здесь только тебя и ждали), очень приятно (ты вроде ничего парень, но не пробуй пустить в ход свои городские штучки), добро пожаловать.

В числе других подошла ко мне и миссис Энсон. Муж держал ее под руку, и мы вчетвером посмеялись над моей попыткой проникнуть в их дом. Мне даже не дали извиниться, миссис Энсон сказала, что я выглядел ужасно трогательным (как, по-вашему, охотники часто считают дичь трогательной?), и предложила заходить в любое время, когда дом будет не заперт. Я в ответ восхитился ее кроликами.

— Если будете хорошо себя вести, Паула даст вам подержать какого-нибудь, — улыбнулся Роджер. — Мистер Риденс говорил, вы тоже писатель — вот и напишете историю кроличьей жизни.

Он не придал своим словам никакого значения, а я чуть не подпрыгнул: история кроличьей жизни! Это же великолепное название для книги. Сборник новелл о тихих людях, робких и растерянных, впряженных в плуг нелюбимой работы, некрасивых, нежеланных и настойчиво убеждающих себя, что все будет хорошо. На обложке — расплывчатые лица, ясно видны только испуганные глаза и слова История кроличьей жизни. О мистер Энсон, спасибо!

Но благодарить было уже некого, Энсоны отошли — и слава богу. Он бы еще подумал, что я над ним насмехаюсь. И как я умудрился забыть мобильник?! Надо срочно позвонить Терри, если ему идея с «кроличьей жизнью» понравится, пусть прощупает почву. И тут почва вместе с полом ушла у меня из-под ног, потому что в амбар… нет, к черту реальный взгляд на вещи, — в бальный зал вошли сестры О'Доннел. Они переоделись в белые блузки с длинными широкими рукавами и глубокими вырезами, сестренка с «каре» добавила к этому черные брюки, а другая — более романтичный вариант — пышную голубую юбку, достаточно короткую, чтобы мое сердце забилось быстрее. Девочки уселись на скамейку недалеко от входа, к ним тут же подошла подружка помладше и не такая красивая. Стала перед скамьей и загородила от меня длинноволосую близняшку, вот корова раскормленная! Я сверлил глазами ее жирную спинку: «Подвинься, немедленно подвинься». Но она стояла на месте, расставив ноги в поношенных туфлях и белых носках с кружевом поверху.

А Джейк подтолкнул меня, поворачивая в другую сторону.

— Смотри.

В дальнем углу тихо спорили два подростка: Делберт (он ушел из дома Гарделлов, пока я нежился в горячей воде, но вежливо передал мне «спасибо» через Джейка, который не стал интересоваться, чем это я заслужил благодарность) и широкоплечий парень лет семнадцати-восемнадцати. Короткий темный «ежик» на голове старшего был украшен надо лбом осветленной полоской. В левом ухе — серебряное колечко. Понятно: местная звезда, Рик Мартин, Пит Сампрас и Роналдо в одном лице. Воображает себя крутым и стильным, но в той рубашке, что на нем надета, ему ни в коем случае нельзя показываться за пределами своего округа — если не хочет, конечно, узнать, что он чмо деревенское. На фига мне его разглядывать?