Райский уголок. По велению сердца - [18]

Амос Андерскор и Тоби Смит с важным видом продолжали о чем-то переговариваться. Некоторое время Дафни задумчиво смотрела на них из окна третьего этажа, впрочем, не испытывая особого интереса и какого-либо беспокойства, хотя в саду как раз обсуждалось ее будущее.

Дафни Андерскор давно научилась не тратить напрасно силы и время, раздражаясь по поводу какой бы то ни было тяжелой и неисправимой ситуации. Более важным для нее было сейчас то, что, совершенно неожиданно для себя, она не могла четко определить свое отношение к очередной явной угрозе ее привычному образу жизни — ее незамужнему состоянию.

До сих пор ее собственный здравый смысл вкупе с отцовским стремлением идти в фарватере удачи, который он нащупал без посторонней помощи, позволял ей успешно маневрировать в толпе женихов, старавшихся — с учетом стимулирующей перспективы стать совладельцами магазинов Андерскора — не обращать внимания на то, что невеста не слишком очаровательна.

Еще в те далекие времена, когда ее девические мечты были живы, двое из них почти преодолели препятствие в виде гвардии ее родственников, однако в последний момент были все же выпровожены тетушками, под опекой которых она находилась до двадцати пяти лет. Но несколько лет назад почтенные матроны удалились на покой к серым камням своей идиотской йоркширской фермы, предоставив ей относительную свободу, за что она была весьма им признательна.

Дафни никогда не видела особой притягательности в том, что в ее руках может оказаться будущее одного из этих людей, чей интерес к ней сводился к ее финансовому положению. Чем старше она становилась, тем менее важной — и все менее привлекательной — казалась ей мысль о браке. Наблюдая за друзьями и знакомыми, которые по любви или ради денег — в случае удачи сочетались и оба фактора — надевали на себя семейные узы, она сделала для себя вывод, что игра не стоит свеч. Ей было хорошо и так; что же в этом плохого? Большие оригиналки, ее йоркширские тетушки, несомненно, были полностью удовлетворены своим одиночеством. Почему бы ей не последовать их примеру?

И, пожалуй, самым убедительным аргументом для нее оказалось то, что с годами отец начал понемногу видеть в ней не беспомощную и пустоголовую девицу, которой нельзя доверить даже ключ от шестипенсовой копилки, а практичную и вполне толковую помощницу в делах. Конечно, Дафни не могла заменить ему трагически потерянных сыновей, но бесполезной дочкой-иждевенкой она уже не была.

И вот теперь — Тоби Смит. Самый привлекательный по сравнению с остальными, да еще с неплохой головой на плечах. Красивый, честолюбивый, закончивший Кембридж и к тому же ловкий, как уличный торговец из Ист Энда. Даже недоверчивый, дотошный и опытный Амос Андерскор, и тот однажды расчувствовался настолько, что назвал его человеком завтрашнего дня. Она не слыхала, чтобы старик ранее так отзывался о ком-либо.

Дафни отвернулась от окна и подошла к своему туалетному столику. «Человек завтрашнего дня». Чьего дня? Ее? Бизнеса ее отца? Получается, Тоби слишком большая ценность, чтобы упустить его за просто так. Но откуда это тревожное ощущение тщательно скрываемого безжалостного эгоизма, который она ощущала во всем облике Тоби Смита? И чем его приход в семейный бизнес может помочь Андерскорам?

Дафни рассеянно положила подбородок на руки, отведя взгляд от зеркала, чтобы в поле зрения не попало столь знакомое отражение. Она слышала, как Тоби Смит с энтузиазмом излагает Амосу свой взгляд на причины того, что тысячи, сотни тысяч маленьких домов вырастали рад за радом в пригородах столицы. Эти дома возникали, как две капли похожие один на другой, в новых предместьях, рекламировались в популярных газетах. Потенциальных покупателей заманивали бесплатными железнодорожными билетами и даровыми чаепитиями; преимущества новостроек подчеркивались новыми торговыми центрами, ежедневной доставкой свежего молока, удобством сообщения электропоездами до Лондона.

Эти дома, где все, начиная от порога и кончая печной трубой, было предметом гордости домохозяек, ставших таковыми, возможно, впервые в жизни, требовали уборки и заботы. Шло непрерывное соревнование с соседями. Мебель и безделушки, ковры и занавески, все должно было быть новым, со вкусом подобранным и модным именно в данную минуту. Пылесосы и газовые плиты, утюги, недавно появившиеся и сразу ставшие столь нужными радиоприемники. Кастрюли и чайники, посуда и наборы ножей.

Домохозяйка, гладя на объявления, покрывающие уличные рекламные щиты и заполнявшие газеты и журналы, видела себя веселой и привлекательной в своем новом сверкающем чистотой доме и требовала того, о чем твердила ей как о самом необходимом реклама. Андерекоры могли расправить крылья еще шире, обеспечив ей эти вещи.

Дафни уже два года пыталась объяснить это отцу, используя все имевшиеся в ее распоряжении хитрые способы. Сейчас Тоби Смит говорил своим приятным, убедительным голосом то же самое. И поскольку он был мужчина, да к тому же умеющий убеждать, Амос Андерскор прислушивался к его словам.

Это было досадно, но Дафни, будучи женщиной прагматичной по натуре и практичной по воспитанию, не испытывала сильного огорчения. Не вызывало сомнений и то, что она сама, упакованная в золоченую фольгу и перевязанная золотой цепью, являлась важной частью торгов. Это и было предметом ее размышлений. Насколько она смогла его понять, Тоби Смит никогда не удовлетворился бы половиной пирога, какой бы большой она ни была. Чтобы добиться дели, ему в этом деле приходилось балансировать между осторожностью и безоглядной смелостью. Прежде всего Дафни хотела бы знать, понял ли отец, насколько тонко Тоби играет.