Райский уголок. По велению сердца - [154]

Внимание собаки отвлеклось от Рейчел. Она следила за каждым движением своего хозяина.

В каком-то оцепенении Рейчел протиснулась мимо него в узком парадном и поднялась по лестнице. Потом порылась в сумочке, нашла ключ, открыла дверь и включила свет.

Он вошел вслед за ней и щелкнул пальцами, дав понять собаке, чтобы она следовала за ним.

— Надо разжечь огонь, — сказала она, как ей показалось, своим обычным, ровным голосом.

Он с глухим стуком опустил сумку на стол, бросил узел на пол и нащупал в кармане жилета коробок. Рейчел услышала чирканье спички и увидела вспышку пламени.

Выпрямившись во весь рост, он повернулся, глядя на нее.

Неожиданно Рейчел почувствовала, как в ней поднимается волна почти истерического смеха. Если мужчина приходит в дом как возлюбленный — а именно такое приглашение предполагало ее незамысловатое письмо, — то Гидеон вряд ли подходил для этой роли. Он еще ни разу не улыбнулся с тех пор, как увидел ее. Его темное, непривычно чужое лицо было замкнутым, будто он пытался отгородиться от нее.

Взволнованная Кили стояла у двери. Она ринулась было к хозяину, но Гидеон, не глядя на нее, сделал резкий жест, и она неохотно подчинилась. Потом легла, положив нос на лапы. Широко открытые глаза не моргая смотрели на него.

— Ты со всеми своими женщинами так обращаешься? — Это был далеко не кокетливый, а прямой, откровенный вопрос; возможно, даже немного резкий — в нем можно было уловить желание обидеть.

Рейчел увидела едва заметную вспышку изумления в его глазах. Он покачал головой.

— Ты сама знаешь.

Что-то в голосе Гидеона привлекло ее внимание. Нерешительность? Смутная неуверенность? Она не могла понять. Замерзнув на холодном ветру, она еще не сняла тяжелое шерстяное пальто. Рейчел сунула руки в карманы и подошла поближе к огню. Поближе к нему. Он потянулся к ней, взял за руку и привлек к себе, повернув ее лицо так, чтобы свет от огня падал на него.

И тут она все поняла. Его глаза рассказали ей о многом. В них скрывались неуверенность, сомнение, страх оказаться оскорбленным, боязнь быть отвергнутым. Гидеон Бест больше не был сверхчеловеком. Он был уязвим, как и любой другой. И только один Бог знал, чего ему стоило прийти к ней. И теперь, когда жребий был брошен, он испытывал страх.

Она обвила его шею руками, прижалась к нему.

— Гидеон, — тихо сказала она, касаясь губами его губ. — Гидеон, Гидеон, Гидеон.

В какой-то миг он как будто был готов оттолкнуть ее. Но потом его руки крепко обняли Рейчел, и он поцеловал ее. Их подхватила волна, яростная, оглушающая. И не было сил сопротивляться ей. Пальто соскользнуло с ее плеч на пол, но они не заметили этого.

В спальне было темно и холодно, как в склепе.

— Включи свет, — сказала она. — Маленькую лампу у кровати. Я хочу видеть тебя.

Свет заиграл на экзотических шелках, создавая иллюзию тепла.

— Я замерзла, — сказала она, неожиданно засмеявшись.

Он любил ее неистово, яростно, забыв о нежности, все еще испытывая страх. Когда страсти улеглись, они лежали обнявшись. Им уже не было холодно. Она пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Его руки сомкнулись вокруг нее, и он крепко прижал ее к себе. В камине тихо потрескивал огонь.

Она положила голову ему на плечо и провела пальцем по его губам.

— Что ты говорил? — спросила она. — Только что? Когда мы занимались любовью?

Он молчал.

Теперь палец коснулся складок на его лбу.

— Диковинный язык. Тебе придется научить меня. Я не намерена слушать, как ты будешь разговаривать на языке, который я не понимаю. — Она тихонько засмеялась. — Осмелюсь напомнить, мы вполне могли бы обойтись английским.

Его рука, привыкшая к тяжелой физической работе, мозолистая и сильная, была нежной, как у женщины, когда он ласкал ее, поглаживая по голове.

Они долго лежали молча. Потом она спросила:

— Может быть, мы сошли с ума?

Его бормотание в ответ могло означать все, что угодно.

Она освободилась из его объятий, перевернулась и, опершись на локоть, склонилась над ним.

— Но одному тебе все-таки придется научиться. — Она положила палец ему на губы. — Отвечать мне! Разговаривать со мной! Я не собираюсь провести свою жизнь… — она осеклась, потом засмеялась, чтобы скрыть свой промах, — с человеком, который не желает связать вместе двух слов. Я даже попробую — да поможет всем нам Бог! — настоять на том, чтобы ты научился время от времени называть меня тем именем, которое мне дали при рождении. Ну-ка, давай.

Его глаза, сонные, полуприкрытые, широко открылись, внимательно всматриваясь в ее лицо.

— Рейчел, — тихо произнес он. И повторил. — Рейчел.

Она прикусила губу и затаила дыхание.

Кили, стоя настороже у двери, тяжело вздохнула и сменила позу.

— Так что же? — спросила она; беззаботности в ее голосе как не бывало. — Может быть, мы сошли с ума?

— Возможно.

— Я писала тебе в письме, чтобы ты не приходил, если не готов остаться. — Она помолчала, пробежав пальцем по его щеке. — Ты останешься?

— Да.

— Почему?

Он не ответил.

— Гидеон? Почему?

Он слабо улыбнулся.

— Я скажу тебе, когда сам буду знать.

Она покачала головой.

— Мне не очень нравится твой ответ.

Гидеон неожиданно быстро приподнялся и, увлекая Рейчел за собой, придавил ее к постели.