Райский уголок - [10]

Тоби рассмеялся, глядя ей прямо в глаза, и подлил масла в огонь ее гнева;

— Боже мой, Флип, это всего лишь игра! Просто у нас не хватаю игрока. Мы положили бумажки с именами в шляпу, и жребий выпал на него…

— Ты это ловко придумал!

— И я абсолютно уверен, что ему все равно, за какую команду играть. — Тоби изобразил на лице ангельское терпение.

— Ты неправ. Неправ! Ему не все равно! Просто он никогда не говорил об этом. Тоби, пожалуйста, выбери кого-нибудь другого. Не вынуждай беднягу Гидеона играть за Холл. Игроки деревенской команды никогда этого не поймут. Они подумают, что он сделал это добровольно, чтобы подлизаться к сэру Джеймсу, а сам он даже не попытается объяснить. Тоби, он цыган, отверженный. И всего лишь егерь. Но хороший игрок. Половина жителей деревни потратили немало сил, чтобы стать лучше его. И ничего не вышло. Они не любят его. У него нет друзей, ни одного…

— Да ну? — Тоби приподнял брови, его голубые глаза расширились. — А разве маленькие темноволосые девочки в запачканных чулках не считаются?

Она пропустила его слова мимо ушей и продолжала тараторить:

— И только на крикетном поле все по-другому. Гидеон великолепный батсмен, каждый это подтвердит, и с тех пор, как появился здесь, он почти всегда делал игру в одиночку.

— Флип, никому не удастся выиграть в одиночку крикетный матч. На что же тогда другие десять игроков в поле?

— Я знаю. Но он на голову выше других. Это единственный день, когда вея деревня его любит. Его приглашают в пивную, чтобы угостить кружкой пива, улыбаются ему и хлопают по спине, а не бросают косые взгляды, как обычно.

Все еще улыбаясь, Тоби встал и посмотрел на нее сверху вниз. Филиппа замолчала, кусая губы.

— Это Бест послал тебя поговорить со мной? — До сих пор мягкий и ласковый, его голос сделался холодным.

— Конечно же, нет. Он не способен на такое.

Тоби помолчал, затем продолжил:

— Допустим, так оно и есть. Но будет ли он доволен тем, что ты тут сражаешься за него? Как ты думаешь? — Он подождал немного, словно давая ей время подумать.

— Я хотела… я только хотела сказать, что это не совсем честно с твоей стороны. — Она понимала, как неубедительно, по-детски звучит ее заявление, и покраснела до корней волос.

Тоби сочувственно потрепал ее по голове.

— Опять зациклилась на своем, Флип? Хотя я, в отличие от некоторых, не считаю, что ты самый несговорчивый человек на свете. — Он неожиданно улыбнулся, пытаясь смягчить напряженность, глаза его потеплели, — И, вообще, откуда ты знаешь об этом так много? За пару недель ты уже глубоко увязла в местной политике и стала самой настоящей сплетницей.

Его голос сделался слишком мягок, в нем слишком явственно звучали дружеские интонации, словно их разговор был не более как приятельской болтовней. В таких случаях Филиппа обычно терялась. Но сейчас она отступила от него на шаг, сохраняя на лице все то же упрямое выражение, Тоби внимательно следил за ней.

— Ты обманщик, — повторила она. ~— Ты хочешь выиграть этот чертов матч, и поэтому надул его. И бедный Гидеон должен платить за это.

— Твой бедный Гидеон — кстати, ты совершенно напрасно так его называешь — будет играть бок о бок с кембриджцами и бывшим профи, самым лучшим, какого я смог пригласить. Он играл за Миддлсекс. — Тоби опять рассмеялся: — Если повезет, в этой игре Бест может установить личный рекорд. А уж пятьдесят очков он точно наберет.

— Лучше, если он будет играть против них.

Тоби наконец потерял терпение. Отвернувшись, он дотянулся до портсигара, лежащего на столе.

— Не приставай, Флип. Беги отсюда и займись чем-нибудь. Поиграй.

Филиппа впилась глазами в его спину, затем гордо выпрямилась и, ни слова не говоря, повернулась, чтобы выйти. В дверях она столкнулась с высокой, ярко и необычно одетой девушкой, как раз в этот момент входившей в комнату.

— Господи, Флип, что случилось? — ясные глаза Рейчел слегка расширились от удивления.

Филиппа даже не взглянула на нее. От нее потребовалось слишком много усилий, чтобы набраться храбрости для разговора с Тоби. Она боялась вызвать его гнев и насмешку, хотя он очень редко прибегал к этому, общаясь с ней. К тому же она была в замешательстве, подозревая, что Тоби в чем-то прав. Гидеон сам должен позаботиться о деле, в которое она сунулась, не имея на это права. Он не поблагодарил бы ее за такое заступничество. С трудом сдерживая слезы, она ответила Рейчел что-то неопределенное и исчезла.

Рейчел, подняв брови, проводила глазами ее бегство, затем медленно вошла в комнату, насмешливо посматривая на Тоби.

— Что, еще одно разбитое сердце? — с легкой иронией спросила она. — Честное слово, Тоби, я была о тебе лучшего мнения. Все-таки это дитя — твоя сестра.

— Помолчи, Рейчел. — Тоби подошел к высокому окну, за которым сиял золотом летний день. Со стороны теннисного корта доносились звуки ударов ракеток по мячу, разговоры и смех.

— Налить тебе выпить? — Рейчел подошла к столику старинной работы, на котором стоял серебряный поднос, поблескивающий бутылками, графинчиками и стаканами.

— Да, пожалуйста.

— Виски?

— Угу.

— С чем?

— С содовой, если можно.

Рейчел плеснула виски в тяжелые стаканы, добавила воды и подошла к нему. У нее была высокая и стройная фигура, двигалась она легко и изящно, необычный фасон и колорит одежды производил неизгладимое впечатление. Ее коротко стриженные волосы и красиво изогнутые брови были черны как смоль, а глубоко посаженные глаза имели бархатный оттенок лепестков фиалки. В соответствии с последними веяниями моды ее руки и плечи были открыты, и под лучами летнего солнца загорели до золотистого цвета. Если бы она почаще улыбалась, ее можно было бы назвать красивой.