Райский остров - [70]

Свежий ветерок дул с моря, шуршал парусом, шелестел в зонтике и играл со складками ночной фланелевой рубашки, которая была надета на ней. Она сидела, прижав колени к груди и глубоко, по щиколотку, закопав ноги в песок.

Вода была прекрасного ярко-голубого оттенка, вдалеке слышался шум волн, разбивающихся о рифы. Песчаные крабы бегали по мокрому песку, успевая зарыться в него каждый раз перед волной, которая так и норовила утащить их в море. Неожиданно неподалеку or нее вынырнул из воды Хэнк и через мгновение плюхнулся с ней рядом на песок.

– Ты должна искупаться, Смитти. Здесь очень интересно нырять.

Она посмотрела туда, куда он показывал, – на спокойные воды лагуны. Но ничего не ответила.

– А устриц там! Никогда не сможешь столько съесть, дорогуша!

Она искоса взглянула на него.

– Так и скажи, что тебе нужны жемчужины, ведь на себя ты не надеешься.

Хэнк откинул голову назад и от души расхохотался:

– Ты права.

Они посидели немного, затем Маргарет заговорила о том, о чем раздумывала последнее время.

– Сделай мне, пожалуйста, одолжение. Мне бы хотелось, чтобы ты научил Лидию плавать.

– Ты сама умеешь плавать.

– Но ты занимаешься с Теодором, тебе будет совсем нетрудно взять и Лидию. А у меня еще кожа горит, – добавила она.

– По-моему, у тебя все прошло.

– Поверь, это не так.

Он пристально посмотрел на нее.

– Сегодня утром ты пробовала воду.

– Ты сам сказал, что от соленой воды я быстро поправлюсь.

– Но это было неделю назад.

– А раньше я никак не могла, все так и горело, – сказала она усталым тоном. Театральным жестом пощупала лоб и глубоко вздохнула: – Я думаю, что и так провела на солнце больше времени, чем нужно. Голова начинает кружиться.

Хэнк озадаченно смотрел на нее, а Маргарет надеялась, что он ни о чем не догадается. Через длинную-длинную минуту он согласился:

– Хорошо, я буду ее учить.

– Спасибо, – произнесла она самым слабым голосом, который только смогла изобразить.

– Но только до тех пор, пока ты не поправишься, поняла?

Маргарет кивнула, натянула побольше на себя одеяло и стала украдкой наблюдать за Хэнком, который в это время смотрел на океан.

Капли соленой воды и даже пена морская блестели на его загорелой коже, скользили и падали в белый песок. Он поднял руку, привычным жестом пригладил волосы и откинул их с загорелого лба.

Обрезанные штаны не доходили ему до середины бедра, пожалуй, они были всего лишь уступкой, соблюдением приличий. Все его тело было словно выставлено напоказ. Черные волосы (эти последние росли очень густо на его груди) спускались к животу и затем снова возникали на смуглых бедрах и икрах. Линии его тела только четче проступали сквозь мокрую ткань. Ноги казались невероятно длинными и мускулистыми. Рельефные мускулы, когда он шел, перекатывались под кожей, как скользкие змеи. Она не отрываясь смотрела на него, а он лежал на животе, глядя вдаль.

Маргарет понятия не имела о том, сколько времени провела она так, очарованная необузданной силой этого великолепного тела.

Темные волосы, загорелая кожа, хорошо развитые мускулы – она никогда не видела такого яркого выражения мужского начала.

Маргарет всегда осознавала, насколько они отличаются друг от друга. Столкнулись два мировоззрения, две философии, два восприятия жизни. Хэнк не давал ей забыть и о физиологической разнице между ними.

Маргарет отвернулась, она чувствовала себя неуютно, когда он сидел так близко, да к тому же почти без одежды. Она потрогала пальцем губы, похлопала себя по переносице. Неожиданно во рту пересохло. Исподтишка Маргарет попыталась увидеть, заметил ли он ее состояние. Но Хэнку, кажется, было не до нее. Он хмурился, глядя в небо на Мадди и детей.

– Я все еще не могу поверить тому, что вижу собственными глазами.

– Я тоже, – поддакнула она, заставив себя смотреть куда-то в сторону.

– Это невозможно ни понять, ни как-то объяснить.

– Вот именно.

Маргарет закрыла глаза и попыталась отогнать навязчивый образ. Когда она их открыла, то, в свою очередь, встретилась с внимательным взглядом, который, правда, не смогла бы объяснить.

Она сидела, крепко вцепившись в колени. Рубашка закрывала ее почти до пят. Больше всего на свете ей хотелось бы сейчас скинуть эту чертову фланель и нырнуть в воду, но она не могла на это пойти. Ей безумно хотелось заставить-таки Хэнка научить Лидию плавать.

Неожиданно Аннабель восстала ото сна и села на соседнем одеяле, хлопая глазами. Она посмотрела на них серьезно, как бригадный генерал, потом улыбнулась и сказала неизменное «Пивет!».

– Привет! – засмеялась Маргарет.

Забавное выражение физиономии Аннабель наводило на мысль, что она знает что-то такое смешное, чего не знает никто, какой-то детский секрет.

Маргарет почувствовала, что на нее легла тень. Это Хэнк выглядывал из-за ее плеча на крошку. Она чувствовала его дыхание, теплое, как вечерний ветерок, но почему-то ее пробрала дрожь, а на теле появилась гусиная кожа, хотя она была полностью одета.

– Привет, ребенок, – его низкий голос согревала улыбка.

Аннабель помахала ему. Хэнк засмеялся, и смех этот глубоко тронул Маргарет. Малышка встала, уморительно подбросив самое себя вверх, подошла к нему, переваливаясь на пухлых ножках, привычно устроилась на его ногах – Хэнк сидел по-турецки – и ловко повернулась спиной к нему, запрокинув голову так, что ее волосы цвета спелого абрикоса смешались у него на груди с его черными.