Райские птицы - [4]

Чешуя дракона поражала; белые и лазурные чешуйки образовывали сложные узоры, бежали двумя сверкающими полосами вдоль шеи, растекаясь по груди, будто поток ртути, переплетаясь на боках, за крыльями, до самого хвоста. Лазурные чешуйки отражали свет, как маленькие зеркальца, а белые совсем не блестели, в результате узор чешуи создавал фантастическое впечатление, будто совершенно белый дракон облачился в зеркальную облегающую кольчугу из полированного металла. Но самой удивительной во внешности крылатого создания была грива – гладкая, длинная, перламутровая, цвета слоновой кости, очень похожая на волшебные волосы Ичиваки. Кроме гривы, волосы тянулись еще и вдоль задней стороны лап, словно бахрома, и тонкой лазурной полоской ниспадали по шее, от подбородка до груди, где разветвлялись, повторяя узор чешуи.

Существо было так прекрасно, что Огрину потребовалось напрячь волю, чтобы убедить себя в его реальности. Вскоре шок от встречи слегка отпустил, и взгляду стали открываться менее заметные детали. Теперь человек видел, что, относительно тела, точеная голова дракона гораздо крупнее, чем у обычных рептилий, а глаза не имеют ничего общего с безжизненными змеиными стекляшками, напоминают кошачьи и обладают ресницами; сказочно гладкая чешуя на самом деле не такая уж гладкая, и узоры в действительности призваны скрывать мощные, буграми выступавшие на поверхность мышцы, которыми были опутаны и крылья, и лапы, и шея, и хвост дракона. Маленькие прямые рога, будто покрытые перламутровой синей глазурью, сильно отклонялись назад и явно несли лишь декоративную функцию, как и гребень небольших шипов вдоль позвоночника. А вот черные когти, видневшиеся на передних лапах дракона, выглядели чем угодно, только не украшением…

Огрин с трудом взял себя в руки и перевел дыхание. Дракон – или драконица, если конечно голос мог что-то значить – молча ждала, пока пораженный человек ее разглядывал.

– З-з… здравствуйте, – сумел наконец выдавить капитан. – Я Огрин, предводитель… пришельцев. Мы гости вашего мира… – он запнулся, -…но вы, наверное, уже знаете?

– Знаю, – отозвался дракон. В его янтарных, сказочно глубоких глазах на миг скользнула веселая искорка – ничем не объяснимое и даже не осязаемое явление. Подобным искусством из всех существ владеют лишь земные кошки; разговор простым взглядом, движением спины, наклоном головы… Кошка дает знать о своем настроении – чем? Как? Понять невозможно, однако нельзя и ошибиться.

– Вы хотите узнать мое имя, – заметил дракон все тем же молодым женским голосом. – Его трудно перевести. Наш язык гораздо эффективнее вашего расходует полосу пропускания звукового диапазона, поэтому у нас принято давать сложные имена описательного типа.

От неожиданности Огрин моргнул.

– Полоса пропускания?… – он облизнул губы.

– Да, вы удивлены, – дракон прищурил глаза и легонько наклонил голову. – Не делайте поспешных выводов. Сейчас я говорю на языке землян, поэтому вынуждена пользоваться вашими терминами. А знание принципов, на которых зиждется природа, вовсе не достаточное условие для всех тех предположений о драконах, которые вы сейчас строите.

Огрин помолчал, обдумывая слова крылатой.

– Встреча с вами стала большой неожиданностью для меня, – сказал он после длительной паузы. – Ведь о существовании драконов нам стало известно лишь этим утром. Я рад и… восхищен встречей. Надеюсь, посадка корабля никому не доставила трудностей.

Драконица слегка опустила голову, грациозно изогнув шею.

– Вы считаете меня красивой, – протянула она задумчиво. – И это не тиэррай. Ваше понимание красоты не привязано лишь к привычным образам. Меня инфорировали неверно.

Огрин лихорадочно размышлял.

– Вы читаете мысли?

– Нет, – в голосе драконессы прозвучало легкое веселье. – Я читаю вас.

Она склонила голову еще ниже.

– Никакой магии, – спокойно заметила крылатая. – Просто комплексная обработка данных. Внешность, запах, движения, реакция зрачков, подсознательные сокращения лицевых мышц, распределение крови по каппилярам, биотритмы мозга и многое, многое другое.

Огрин помолчал.

– Ясно. Да, я считаю вас сказочно красивой, однако образы, из которых складывается ваш облик, каждый по отдельности, они знакомы всем людям с детства. Вы грациозны, как юная пантера, изящны как лебедь, прекрасны, как райская птица… Галерею сравнений можно продолжать долго.

– Ассоциативное восприятие? – уточнила драконица. – Вы мысленно разлагаете незнакомый объект на знакомые составляющие, и если большинство из них отвечает вашим критериям красоты…

– …мы видим красоту, – закончил Огрин.

Драконица опустила одно из крыльев и провела им по траве. Капитан восхищенно вздохнул: по прозрачной перепонке тонкой, неуловимой вязью скользнула целая росыпь искр.

– Интересно, – задумчиво произнесла крылатая. – Предположим, я выглядела бы так же, как сейчас, но пахла бы ужасным, бесконечно противным человеческому обонянию запахом. Как действовал бы типичный человек?

Огрин улыбнулся.

– Вероятно, он восхищался бы вами издали, горько сожалея, что столь совершенное создание обладает таким недостатком.

– Недостатком? – драконица прищурила один глаз. – А если запах требуется драконам, чтобы однозначно идентифицировать особь в крупной колонии, помогает детям не теряться, привлекает партнеров в период спаривания, и в целом играет важную роль в нашей жизни?