Райские псы - [74]

Случаи публичного оголения и «непристойного выставления себя напоказ» жестоко преследовались и осуждались с амвона. Бордель Дьяволицы родил два филиала. Наконец-то Болоньяика со Шпагоглотательницей также стали «мадамами».

А вот принцесса Сибоней отказалась надеть глупый серый передник и белые муслиновые чулки. Она явилась прямо на Кафедральную площадь — совершенно нагая, величественная, с улыбкой любви на устах.

Ее арестовали, над ней измывались, она предстала перед судом. (В Севилье, в архиве Индий до сих пор хранится полицейская регистрационная карточка: «Сибоней и др. обвиняются в нудизме и употреблении наркотиков». Документ № 5885. Полка 72.)

Еще до того как пришли инструкции из Испании, священники заявили, что местные жители ангелами не были. Падре Буиль, Вальверде и другие негласно провели епископскую конференцию (хотя Ватикан еще не назначил сюда епископа). На ней Адмирала обвинили во лжи. А ландскнехта Сведенборга объявили безумцем, какового подобает держать взаперти.

До сведения верующих довели: нет здесь ни ангелов, ни преадамитов, что якобы обитают в каком-то Зсмпом Раю, не зная смерти и греха. Ведь они смертны! Оставалось определить, есть ли у них душа, а если да, то сколь она велика. А пока надлежало обращаться с индейцами мягко и ласково, ну — словно с домашними животными.

Вполне последовательно устанавливалось, что изнасилование индейской женщины — грех не слишком великий. Священникам рекомендовалось отпускать его, налагая епитимью: три раза прочесть «Отче наш» и три «Богородицу», (то же за мастурбацию пред портретом испанской возлюбленной).

Церковные разъяснения были совершенно необходимы. Предприниматели должны были знать, как вести себя в сей момент бурного экономического взлета.

Индейцев принялись переправлять в Севилью и там продавать как рабов. Первая партия состояла из пятисот единиц. Но они дурно переносили путешествие: умирали от пневмонии и тоски. И не имели даже жалкого утешения африканских негров — ритмов и пения. В общем, пустое дело.

Закрутились годы предпринимательской лихорадки. Рабочих рук — в избытке, приходило и умение использовать местное сырье. Скажем, в Европе быстро привились ритуальные сигары, свернутые из листьев. Доктор Нико, основываясь на научных исследованиях миланца Франческо Монтани, сделал табак чрезвычайно популярным, показав, что никотин не только доставляет удовольствие, но и излечивает рак. Перерабатывающая промышленность заработала в полную силу: табачные листья возвращались из Европы в Америку (часто контрабандой их перевозили голландские пираты) в виде табака нюхательного и табака трубочного — в пестрых коробках со сценами охоты на этикетках.

Но справедливости ради заметим, раньше других в гору пошла текстильная индустрия, первый известный человеку вид труда. Сначала что-то выкраивалось из фиговых листьев, потом Иегова сделал Адаму и жене его одежды кожаные, прежде чем выгнать первую пару грешников в непогоду.

Колумбы на словах оставались верны Адмиралу, но на деле шли тем же путем, что и все. Уж они-то не успели забыть, как управляться с ножницами и тканью. Джованни Коломбо открыл большую модную лавку (сначала в каком-то сарае), которая весьма скоро преобразилась в «Дом моды» с вывезенным из Франции закройщиком-педерастом.

Начали прибывать первые образцы саржи и «тропических» кашемиров. Конкуренция была беспощадной.

Происходили забавные сцены: касики из глубинки с невозмутимостью, порожденной великой мудростью и наследственным высоким положением, неподвижно стояли под палящим солнцем и покорно сносили прикосновения чужих рук, ловко снимавших мерки («спина 76, разрез 27, длина 95»).

Но стоило одежному ажиотажу, устроенному приказом сверху, начать затухать, как капитал устремился в другие сферы.

Маркетинг проводился самым тщательным образом. И вот результат: тот, кто, скажем, как индейцы тупи-гуарани, пил матэ, теперь потреблял эфиопский кофе в чашках из Талаверы (Главный Алькальд и епископ предпочитали, естественно, тонкий лиможский фарфор).

«Радость богов» — какао вернулось на родину через Атлантику в виде баночек швейцарского шоколада — изобретение господина Улиха, неудавшегося часовщика.

Чтобы платить меньше, а продавать дороже, были введены в оборот деньги. В севильской Счетной палате установили обменные курсы, но пройдет всего несколько десятилетий, и они начнут регулироваться уже не в государственном, а в частном порядке — на биржах Амстердама, Нового Города и Лондона. (Пираты всегда отличались изобретательностью и умели быстро ко всему приспосабливаться.)

Росли числом импортеры света, который сперва использовался лишь в безлунные ночи, а затем стал применяться повсюду и во всякое время суток. Процветали торговцы спасением. Изобретатели разного рода увеселений, физических и метафизических: скачек, немецкой философии, футбола, лувенской теологии[80].

Пришельцы были великодушны, они готовы были поднять благосостояние аборигенов до европейского уровня.

Дошли сюда и первые способы сохранения льда. Теперь можно было делать прохладительные напитки из кокосового молока, коктейли с какао, с ромом — с чем угодно. Резко подскочили в цене оранжады. Казалось, всех охватила неуемная страсть к прохладе. (Но в индустрии холода, как и во многих других делах, иберов весьма скоро обойдут светловолосые пираты, под покровом ночной темноты станут они выгружать свои аппараты на берег и продавать их по демпинговым ценам, и особо отличатся здесь Уильям Вестингауз и Филипс — великие торговцы «пониженной температурой».)