Рай в шалаше - [41]

Не потому что отец мог еще раз ударить его.

И Элтон Синклер не волновал молодого каджуна.

Он боялся встречи с Анджелой и не знал, как поведет себя, если увидит ее. Теперь ему все стало ясно. Когда порыв страсти миновал, она испугалась содеянного. А может, ее поймали, когда она пробиралась в дом. И ей пришлось соврать, что ее изнасиловали.

Сука! Гатор выругался. Ему показалось вдруг, что он не испытывает к ней больше ничего, кроме жгучей ненависти. Впрочем, ненавидел он и себя – за то, что опять свалял дурака.

Бретт решительно шел вперед в непроглядной тьме: гнев указывал ему дорогу.

Анджела сидела под ивой, уперев подбородок в колени. Сначала она еще надеялась, что Гатор просто опаздывает, но потом поняла, что он не придет. Ей оставалось только вернуться домой, подняться вверх по решетке, лечь в постель и думать о том, как он в следующий раз объяснит свое отсутствие. Девушка не решалась пуститься на его поиски – это унизило бы ее.

Поднявшись на ноги, она побрела вдоль берега реки, едва сдерживая подступавшие рыдания.

Глава 10

Эмили только приготовила кувшин с водой, как вдруг Симона, уже успевшая закатать рукава, прошептала:

– Что это за женщина на белом коне? Во-он там, под деревом?

Эмили загородила глаза от солнца и, посмотрев в указанном направлении, удивленно присвистнула:

– Боже мой, да это же миссис Твайла!

– Ба-а! Каким ветром ее занесло сюда? Давненько мы не виделись.

– Сейчас все узнаем – видишь, она машет нам? – показала Эмили.

Девушки оставили под кустами корзины с провизией и кувшины с прохладной водой для работников. В такую жару скоро от воды ничего не останется, они и так уже четыре раза ходили к реке, чтобы наполнить кувшины.

Твайла соскочила с коня и поджидала их, укрывшись в тени. Она не ответила ни на их улыбки, ни на вежливые приветствия.

– Кажется, у тебя есть семья? – ледяным тоном обратилась жена хозяина к Симоне.

С трудом сглотнув, Симона кивнула головой. Мурашки побежали у нее по коже.

– Мой супруг доволен работой твоего мужа, Симона. И он пообещал дать ему премию после окончания сбора урожая, не так ли?

Симона снова кивнула. Она заволновалась, потому что миссис Твайла явно была чем-то разгневана, хотя молодая женщина и не понимала, чем именно. Она давным-давно не видела миссис Твайлу, и наверное, Эмили тоже давно с ней не встречалась.

Тут Твайла посмотрела на Эмили.

– А у тебя, кажется, кроме отца и матери в Бель-Клере работают еще двое братьев?

Эмили с испугом закивала головой.

Твайла холодно смотрела на них. Девушки еще больше занервничали.

– Боюсь, у меня для тебя плохие новости, Симона, – заговорила Твайла, вздернув подбородок. – Твой муж не получит премии. Больше того, можешь сказать ему, чтобы он зашел к надсмотрщику и получил расчет. И за тебя тоже. Вы оба больше не работаете в Бель-Клере. Все это относится к тебе, Эмили, тоже. И, разумеется, ко всей твоей семье.

Эмили испуганно прижала кулаки к губам, но Симона шагнула вперед и, ухватив Твайлу за рукав, взмолилась:

– Почему? Почему вы это делаете? Мы знаем, что вы не одобряли нашу дружбу с Анджелой, но мы давно не видели ее. Пожалуйста, позвольте нам… – Девушка замолчала.

Именно такой реакции Твайла и ожидала. Она с отвращением стряхнула со своей руки руку Симоны и, поджав губы, проговорила:

– Кое-что для своих семейств вы еще можете сделать. Расскажите-ка мне о Гаторе. Все, что знаете.

Смутившись, Симона быстро ответила:

– Ничего. Никто ничего о нем не знает. Он держится особняком. Кто-то сказывал, что этим утром он не вышел на работу. Но какое он к нам имеет отношение, миссис Твайла? При чем тут мы? – Она сложила руки на слегка округлившемся животе, будто хотела защитить свое дитя от гнева хозяйки.

– А вы разве не знали, что Анджела тайно встречается с ним?

– Не-ет, мадам, нет! – Симона яростно замотала головой, и Эмили горячо поддержала подругу.

Твайла была удивлена, но чувствовала, что они говорят правду. Она решила перейти к делу.

– Если вы пообещаете помочь мне, то ваши семьи и вы, разумеется, сможете остаться в Бель-Клере. Но если вы откажетесь…

– Мы все сделаем! – вскричала Симона. Ей была невыносима мысль о том, что им с Фрэнком придется уехать с плантации несолоно хлебавши.

Эмили тоже заверила хозяйку, что станет всеми силами помогать ей.

И Твайла выложила подругам, чего хочет от них.

– Вы должны быть очень убедительны, – предупредила она, – чтобы Анджела ничего не заподозрила.

Выслушав ее, девушки обменялись встревоженными взглядами, и Эмили решилась спросить:

– А как же Гатор? Вдруг он докажет ей, что мы говорим неправду? Он же все станет отрицать…

– Вот об этом не беспокойтесь. – Твайла злобно улыбнулась. – Он больше близко к Бау-Перо не подойдет. Вам ни в чем не придется убеждать ни его, ни его отца, который тоже, кажется, решил покинуть плантацию. Итак, вы в точности передадите Анджеле то, что я велела.

– Да, – прошептала Симона. – Но мне это не нравится. Ведь Анджела – моя подруга. А я не привыкла врать подругам.

– Я тоже, – призналась Твайла. – Вы должны верить мне, девочки, – слегка смягчилась она. – Это для ее же блага. Никто ничего не знает. И не должен узнать. – В руке она держала какой-то сверток, завернутый в носовой платок. Развернув его, Твайла показала девушкам пачку банкнот. Вручив деньги Симоне, она проговорила: – Вот, возьми в знак благодарности. Но пообещайте мне еще одну вещь.