Рай со свистом пуль - [10]

– Глеб, терпеть будем? – вымолвил свистящим шепотом Гурьянов.

– Придется потерпеть… – глухо отозвался Глеб. – В могилу раньше срока не планируем.

К Татьяне уже тянулись потные ладони, азиат в гавайской рубахе задумчиво теребил завязку ее купальника. Плешивому субъекту, погрузившему компенсатор «калашникова» в живот Глебу, чем-то не понравилась мина визави – он передернул затвор, резко бросил «Пах!» и засмеялся. Глеб, признаться, вздрогнул. Не хотелось раньше времени задумываться о генезисе явления, он лихорадочно перебирал варианты, не находя даже условно приемлемого. Как ни крути, будут потери…

В этот момент на «безымянном» катере громко хлопнули в ладоши, и ослабли клещи, сжимающие «отдыхающих». Отступила публика с автоматами. Джентльмен из Страны восходящего солнца с сожалением отпустил бретельку на Татьяне и отодвинулся, выразительно показав глазами, что еще вернется и закончит начатое. Татьяна расслабилась и, похоже, задумалась. А из надстройки на катере выбрался спортивно сложенный субъект с европейской физиономией – в джинсах и белой рубашке, постриженный «параллелепипедом», с угловатой челюстью и зоркими насмешливыми глазами. Из оружия он имел лишь кобуру на поясе, к которой предпочитал не прикасаться. Субъект расправил затекшие плечи, хрустнули суставы, он исподлобья глянул на пленников, как-то неопределенно пожевал губами. Смерил Татьяну взглядом потенциального покупателя и решил, что на безрыбье сойдет. Скуластая физиономия озарилась улыбкой мартовского кота. Он перешагнул на борт «Гамбринуса», покосился на лестницу, ведущую на нижнюю палубу. Затем он выслушал доклад подчиненного, который уже пробежался по судну и спешил известить, что «лишних» нет, внизу ничего интересного, кроме тройки криогенных ребризеров в полной комплектации и нескольких единиц водолазного снаряжения. Мужчина кивнул, состроил уважительную гримасу, нагнулся над куском изодранного железа, внимательно осмотрел его и тоже проникся интригой. В пытливых глазах зажегся голубой огонек. Он с любопытством уставился на «задержанных», еще раз покосился на железо, поднялся и начал приближаться танцующей «лунной» походкой Майкла Джексона. Подмигнул затосковавшей Татьяне, смерил колким взором Глеба, поняв по наитию, что он тут за старшего. Пестрая публика заткнулась – похоже, этот тип в «джентльменской» среде пользовался беспрекословным авторитетом.

Внешность Глеба субъекту не понравилась, он насупился, мельком глянул на Гурьянова, как-то отрешенно потрогал еще не просохший гидрокостюм на Дениске. И когда молчание стало уж совсем неприличным, соизволил открыть рот.

– Добрый день, господа, – произнес он достаточно вежливо. – Позвольте полюбопытствовать, с кем имеем удовольствие и что вы тут делаете? Полагаю, кто-нибудь из вас понимает по-английски?

Понимали в принципе все, но сносно изъясняться мог только Глеб – остальных к гуманитарным наукам не очень тянуло.

– Послушайте, уважаемый, – забормотал Глеб, решив для начала прикинуться паинькой. – Я не знаю, что вы подумали, но разве воды у этого острова являются чьей-то частной собственностью – мы не видели никаких предупреждающих знаков. Простите, если это так, мы немедленно уйдем… вы так нас испугали…

– Ответ неудачный, – решительно мотнул головой субъект, и автоматчики вразнобой захихикали. – С кем имеем удовольствие, и что вы тут делаете?

– Мы просто ныряем… – забормотал Глеб. – Мы увлекаемся дайвингом, подводной охотой, занимаемся исследованием морского дна… Мы туристы из Украины, из Днепропетровска, у нас туристические визы, паспорта, все законно, мы ничего не нарушаем, вы можете посмотреть наши документы…

– О, це ж не вмерла Украина… – гоготнул русоволосый бородач с бельмом на правом глазу. – Далече же вы, братеньки и дивчины, забрались! Днепропетровские, говоришь? А мы вот из Немирова, последним, так сказать, вечерним дилижансом… – и заткнулся, кашлянул в кулак, перехватив раздраженный взгляд начальства. Главарь не стал задавать дополнительных вопросов, он умел делать выводы из увиденного и услышанного. Он хищно оскалился, пожевал губами, как бы придавая глубокомысленную весомость тому, что собирался сказать.

– Ну, что ж, господа, мне очень жаль, что вы оказались именно в этом месте в это время. Будем считать, что вам просто не повезло. Не возражаете примкнуть к нашей гостеприимной компании и приятно провести время?

– Почему-то мне кажется, что это был не вопрос… – пробормотала в нос Татьяна.

Но субъект услышал. Он повернулся, заинтересованный нотками ее голоса, подошел поближе, вытянул шею и уставился на нее с таким плотоядным интересом, что плечи у Татьяны покрылись гусиной кожей. Оживились морские разбойники, а когда субъект коснулся пальцами ее подбородка и начал поглаживать по сморщившейся от брезгливости мордашке, люди расслабились, стали выдавать скабрезные замечания (в духе – правильно, босс, и нам оставь кусочек). Эпицентр внимания добропорядочной публики сместился к женщине в купальнике и ее эффектному кавалеру. Не воспользоваться ситуацией было просто неприлично – когда еще удастся?

– Сто к одному, Глеб, что нас на волю не отпустят… – шепнул Гурьянов. – Допросят, бритвой по горлу – и в колодец… Еще постоим? А потом локти покусаем?