Рай и ад. Книга четвертая. Рассказы перенесших клиническую смерть - [6]

Меня положили на операционный стол, был общий наркоз. Последнее, что помню, это голубые глаза хирурга. Я подумала: «какие красивые глаза!» и все, на этом все закончилось.

А потом, как я понимаю, операция уже была сделана. И после операции в какой-то момент я просто увидела, что я куда-то лечу. Это был 1987 год, не было еще никакой информации об этом, никакого Моуди, мы жили еще в коммунистической стране. И я унеслась в какое-то такое пространство и очень долго летела по этой трубе.

Потом у меня была ассоциация с Алисой, которая падала в этой кроличьей норе. И когда я летела, мне было уже хорошо. Я думала: «ну вот, наконец-то ничего не болит, наконец-то я себя прекрасно чувствую, и, в общем, здорово!»

Потом я вылетаю в свет. Много-много света вокруг, притом не было растерянности, мне сразу там очень понравилось, там так было хорошо (улыбается)

И вдруг суровый такой голос… ну, это не был голос, это было такое телепатическое сообщение, но при этом это было очень сурово. И мне так в нормальной человеческой форме, никакими не сложными и витиеватыми фразами, а мне было сказано очень просто: «ну, и куда это ты? Куда собралась? Быстренько назад!»

И я, конечно, не чувствовала пинок под зад, но вот ощущение было такое. У меня было абсолютное горе такое: я только попала к себе там домой и вдруг меня пинком практически Отец родной назад куда-то отправляет.

И это был Он, потому что было ощущение, что это мужской голос. Но явно не женский, не было женских энергий, мужской такой. И Он сказал: «ты еще не все сделала, тебе еще предстоит очень серьезная миссия!»

Больше ничего озвучено мне не было. Я отправилась обратно. В трубу я не попала, я оказалась прямо сразу в своем теле. Я пришла в себя, видимо, очнулась от наркоза, и дальше началось, собственно, самое интересное. Потому что первое мое ощущение было, когда я оказалась в палате, и вечером рядом в палате со мной лежала бабушка, которая умирала от рака желудка. Ей было очень плохо и тяжело.

И я вдруг обнаружила, что я знаю, что эта бабушка следующей ночью уйдет. Я вдруг почувствовала своего рода зависть: меня-то оттуда выгнали, а ее туда пустят. Но я поняла, что она боится, и начала ей мысленно говорить: «ты не бойся, все там будет очень хорошо! Ты будешь чувствовать своих родных, и ты будешь чувствовать себя там дома, ничего не будет болеть, успокойся, не бойся. Все будет хорошо!»

И действительно, она следующей ночью умерла. Нам, конечно, никто ничего не показывал утром, просто вывезли и все.

Ну и после этого я вернулась домой уже совсем другим человеком, уже было совершенно другое восприятие мира. И начали открываться такие вещи, которые меня стали пугать. Я долгое время, более тридцати лет, не могла рассказывать все это. Потому что мне было очень четко сказано, что я не должна никому это рассказывать, что люди не готовы к этому. И что если я буду это рассказывать, то я могу попасть просто в сумасшедший дом.

Потом мне подтверждения этому были, потому что я росла в семье ученого-физика. Когда проскакивали какие-то моменты, то на меня смотрели, конечно, как на сумасшедшую. Поэтому я очень быстро прикусила язык.

После того, как я вышла из больницы, а там я провела достаточно длительный срок, два месяца где-то, началось самое интересное. Первое, что я заметила, это когда я оказалась в метро, я вдруг стала слышать мысли вообще всех людей, которые меня окружают. Это было очень страшно.

При этом я обнаружила, что мысль векторная. То есть, когда человек смотрел на меня, или куда-то мимо меня, то я слышала его мысли. Если он отворачивался и смотрел куда-то в другую сторону, то мыслей я не слышала. При этом мысли я слышала именно в замкнутых пространствах: в лифте, в метро. То есть, как только где-то были окна, ничего этого не происходило.

Это было разочарование в человечестве, я бы так сказала (смеется). Потому что мысли, конечно, у людей, особенно в то время, — восемьдесят седьмой и восемьдесят восьмой год, были очень мрачные.

Дальше тоже начали очень интересные вещи происходить, я стала видеть внутренние органы людей. И это тоже было очень неприятно. Притом, что я обнаружила, что какие-то опции можно сразу закрыть. То есть, внутренние органы… я сказала: «ой-ей-ей, вот этого мне не надо!» И это очень быстро прошло. И Слава Богу! То есть, как опции такие открывались.

Следующая опция: я дома стала видеть существ. Просто ночью сплю, вдруг, образно говоря, открывается окно (на самом деле не открывается, в физическом смысле), и туда влетает прямо рыцарь на коне и в темном плаще. Куда-то надо мной дальше проскакивает, а утром обратно возвращается.

Ну, как вы понимаете, от этого можно было сойти с ума. Первый раз я поняла, что могу сойти с ума, когда стала слышать мысли людей вокруг. Стала убеждаться, проверять, задавать вопросы своим знакомым, если я слышала их мысли. И я убедилась, что это не мои фантазии, что я не сошла с ума, что это просто-напросто… я это называю «дар» в кавычках. Потому что это, конечно, отягощало очень сильно.

Вот с этими сущностями… я тоже не могу сказать, что это меня осчастливило. Потому что я вдруг обнаружила, что мы не просто не одни, я обнаружила, что вокруг нас огромное количество разных очень неприятных существ. Притом, что мы живем в Москве, где происходило огромное количество разных страшных событий на протяжении многих веков. И это все присутствует здесь в виде вот таких остатков.