Рай — это сад огороженный - [5]

— Калиф Исмаил согласился, — провозгласил Ибн Тарик. — Он будет рад принять трех англичан во дворце в Кордове.

— Хорошо, — ответила Елизавета. — Благодарю вас.

Она отпустила посла и, когда тот вышел, обратилась к Лоутону:

— Я хочу, чтобы вы были одним из этих трех — вы все-таки кое-что знаете про эти устройства. А ты. — она кивнула в сторону Тейп, — ты отправишься с ним в качестве слуги.

Тейп ощутила восторг. Она поедет в Аль-Андалуз! Увидит место, где создают машины!

— Слуги? — переспросил Лоутон. — Если мне понадобится слуга, то я предпочту гомункулуса.

Труд людей ценился все ниже и ниже, по мере того как гомункулусы вытесняли их с рабочих мест. А среди богачей распространилась мода и на слуг-гомункулусов. Снобы были в восторге от этой новинки.

— Глупости! — осадила Лоутона Елизавета. — Парень будет слугой не по-настоящему.

На самом деле он займется шпионажем, раскапывая секреты арабских устройств. Никто не обращает внимания на слуг или детей. А его даже и в расчет принимать не станут, так что я смогу послать не троих, а четверых.

Королева внимательно посмотрела на Лоутона и Тейп.

— А вы пока что останетесь во дворце, — заявила она. — Хочу, чтобы вы были под присмотром.

***

В течение нескольких дней специальные наставники водили Лоутона и Тейп в королевские мастерские при дворце и рассказывали им все, что знали об арабских механизмах. Подозрения Тейп оказались верными: в Англии не было человека, который знал бы про эти устройства хоть что-нибудь существенное. Но она все равно проводила большую часть времени в мастерских, где возилась с зубчатыми колесами, передачами, трубами и калибровочными инструментами. Одни ее догадки относительно механизмов оказались правильными, другие — нет. Тейп это не смущало — все, чего она добивалась, это знания.

Кроме устройств, работавших в королевских мастерских, все остальные машины в Англии были остановлены. Еду подавали с опозданием, почта задерживалась или вообще терялась, в помещениях скапливалась пыль. Во дворце все пребывали в напряжении; слуги и придворные обсуждали новости и порой до поздней ночи спорили.

Наставники также обучали их истории и обычаям Аль-Андалуза.

Арабы покорили испанский полуостров в 711 году; в последующее время происходило множество конфликтов, стычек и войн между мусульманами и христианами. Около трехсот пятидесяти лет назад, в середине XIII века, христиане почти выиграли битву у Кордовы и были решительно настроены возвратить весь полуостров. Но тут умер какой-то король, его место занял другой, и арабы отбросили христиан на исходные рубежи.

К истории Тейп относилась равнодушно. Главным было то, что где-то в мире есть люди, которые считали для себя важным заниматься наукой и изысканиями, которые ценили знания ради них самих и которые не вопили, подобно этому старому дураку Бёрли, «колдовство!», когда сталкивались с чем-то, чего не понимали.

Была еще одна причина, почему она не любила уроки истории: наставники то и дело высмеивали ее невежество по разным вопросам. Ей, например, никто никогда не говорил, что Англия находится на острове. Ну, а если и так — какая разница? У Тейп никогда не было причины куда-то из Англии уезжать.

Да, но скоро она действительно уедет, так что, может, это все-таки имеет значение. Арабы собирались отвезти делегацию в Аль-Андалуз на воздушном корабле. Конечно, Тейп уже видела такие корабли, пролетающие высоко в небе, но вблизи — никогда. На что это похоже? И как они вообще держатся в воздухе, и забираются на такую высоту?

На всех этих занятиях Лоутон по большей части молчал. К удивлению Тейп, выяснилось, что в машинах он понимал меньше, чем она. К тому же казалось, что после остановки мануфактуры он вообще впал в какую-то апатию.

Однажды, когда Тейп направлялась в мастерскую, она случайно заглянула по пути в одну из комнат и увидела королеву. Елизавета сидела в окружении множества мерцающих огней, заключенных в стеклянных трубах, про которые Тейп уже выучила, что они называются вакуумными сосудами. Ящик, стоящий перед королевой, испускал странный зеленый свет. Из ящика то и дело доносились какие-то звуки, а однажды королева громко рассмеялась.

Тейп осторожно вошла в комнату. Елизавета повернулась к двери.

— Я знаю, кто ты, — сказала она. — Можешь от меня не таиться.

— Что? — переспросила Тейп, вздрогнув.

— Я знаю, что ты девушка, — пояснила королева, понизив голос. — Неужели ты думала, что твоя маскировка меня обманет? Мне самой приходилось раз или два переодеваться мужчиной.

Тейп не нашлась, что ответить.

— И вам, юная леди, следует выучиться кое-каким азам придворного этикета, — продолжила Елизавета. — Прежде всего, оказавшись лицом к лицу с королевой, ты делаешь реверанс, а когда тебе позволят говорить, обращаешься ко мне «Ваше Величество».

Тейп никогда не приходилось выполнять реверанс, но она попыталась что-то такое изобразить, и это заставило Елизавету снова рассмеяться.

— А что это за ящик, Ваше Величество? — спросила Тейп.

Королева, похоже, смягчилась.

— Это такая игра, — пояснила она. — Видишь, мне надо попытаться попасть вот по этому мячу ракеткой, а затем отбить, когда он вернется. Что-то вроде тенниса.