Рай для бунтарки - [4]

Эдмонд Буркетт отказался от своих прав на новый дом, который помогал строить, и переехал в город поближе к офису основанной братьями кредитной компании. Из-за обоюдных претензий Родни передал управление компанией Эдмонду, а сам сосредоточился на других интересах, главным образом на земле.

Иностранцам, по большей части, не разрешалось приобретать землю где-либо на Гавайях. Но благодаря Ранелле и ее дальним гавайским родственникам Родни сумел купить участок на северном побережье Оаху. Здесь он заложил небольшую плантацию сахарного тростника, несравнимую по размерам с наделами крупных плантаторов, но достаточную для того, чтобы влиться в главную хозяйственную отрасль на островах.

Прибыль от плантации и от кредитной компании Родни вложил в деревообрабатывающий бизнес. Для начала он занялся ремонтом кораблей, а потом добавил к этому строительство домов. Ему удалось сколотить небольшое состояние. Однако он потерял его в 1872 году, когда случился кризис. Плантация приносила одни убытки и вскоре была заброшена. В эти безрадостные годы деньги продолжали поступать лишь от кредитной компании.

Брак Родни рухнул. Безнадежная меланхолия, овладевшая его женой, сказывалась на его делах. После смерти Ранелле ему потребовалось много времени на то, чтобы прийти в себя и вновь поставить бизнес на ноги.

Когда Родни Буркетт погиб во время кораблекрушения, оставив все капиталы двум своим детям, его состояние было уже довольно солидным.

Теперь его единственный сын Джаред занимал особняк на Беретания-стрит. Этот район стал частью Гонолулу – города, возникшего каких-нибудь два года назад. Сестра Малия, которая была младше Джареда на десять лет, большую часть года жила в их доме на северном побережье острова, там, где когда-то располагалась сахарная плантация.

Джаред Буркетт доказал всем и каждому, что он способен занять место своего отца. Родни Буркетт вырастил сына, которым мог гордиться. Джаред никогда не пасовал перед трудностями – не важно, насколько серьезными они были. Общество уважало Джареда и немного боялось его. Он никогда не уклонялся от схватки. Общаясь с американцами, Джаред вставал горой за гавайское наследие, потому что чтил свои корни. А гавайцам нужно было еще заслужить честь называть его своим другом.

После смерти матери он стал нелюдим и угрюм. Это было ожидаемо, но со временем, увы, не прошло. Горечь все больше овладевала Джаредом, превращаясь в мизантропию. Ненависть к людям пожирала его изнутри в течение шестнадцати лет, и родилась она в тот день, когда не стало его матери.

Сегодня, много лет спустя после ее смерти, Джареду вдруг пришло в голову, что пора раз и навсегда очиститься от этой ненависти. Такое решение возникло у него после прочтения письма.

По дороге в офис своего дяди, располагавшийся в «Сберегательной и кредитной компании» Джаред перечитал это письмо, как ему показалось, в десятый раз.

«Дорогой мистер Буркетт,

Мне доставляет величайшее удовольствие сообщить Вам добрые новости вскоре после получения Вашего письма. Вы наняли меня, чтобы я нашел Сэмьюэла Барроуза, который девятнадцать лет назад посетил Ваш отдаленный остров. Я это сделал.

В соответствии с Вашими инструкциями, я начал поиски со своего родного города Бостона и без труда отыскал этого человека, так как он оказался весьма уважаемым и видным членом бостонского общества. Он проживает на Бикон-стрит, в элитном жилом районе Бэк-бей. Его состояние возникло из многих источников. Однако главные интересы сосредоточены в судостроительной компании, одной из самый крупных в штате Массачусетс.

У меня нет никаких сомнений, что это тот самый Сэмьюэл Барроуз, которого вы хотели разыскать. Если я смогу каким-то образом послужить вам в дальнейшем, с радостью это сделаю.

Всегда к вашим услугам,

Нэд Догерти»

Джаред сунул письмо в карман своего белого тропического сюртука, как раз когда карета остановилась на Форт-стрит. Он поднял голову и оглядел старое двухэтажное здание розового цвета, которое давно нуждалось в покраске. Но оно выглядело ничуть не хуже других зданий, выстроившихся вдоль улицы этого старого района города.

Контора Эдмонда Буркетта находилась на втором этаже, и Джаред начал медленно подниматься по лестнице, заранее содрогаясь от предстоящей встречи. Между дядей и племянником не было любви. Сколько Джаред себя помнил, дядя чурался их семьи. Хотя они жили меньше чем в миле друг от друга, впервые он увидел Эдмонда Буркетта, когда ему исполнилось семь лет. Ему была известна причина, почему дядя отказывался поддерживать отношения со своими родственниками на острове. Дело было в матери Джареда.

Эдмонд не мог привыкнуть к смешанным бракам, которые заключались на островах. Человек строгих правил и богатых предрассудков, он так и не простил Родни женитьбу на женщине с гавайской кровью, пусть даже этой крови в избраннице брата было совсем немного. Нелюбовь к Ранелле распространилась и на ее детей, в особенности на Джареда, потому что мальчик гордился своими корнями. И хотя братья помирились после смерти Ранелле, тем не менее Эдмонд отказывался общаться с ее детьми. Джаред и Малия испытывали к нему такую же враждебность.