Равнодушные - [20]

— Да… вы не меняетесь! — горячо промолвил Ордынцев.

— В мои годы поздно меняться, Василий Николаевич.

Оба примолкли.

Пожилая горничная Ариша, давно жившая у Леонтьевых, принесла чай и варенье.

И то и другое показалось Ордынцеву необыкновенно вкусным.

«Вот это семья! — думал Ордынцев не без завистливого чувства. — Жена любит и уважает мужа. Он души не чает в жене и благодаря ей легче несет тяготу жизни. Она не упрекнет его за то, что он порядочный человек. И за прежние его увлечения, благодаря которым они прокатились в Иркутскую губернию и бедовали три года, она еще более ценит и бережет его. И дети у них славные».

— Коля небось хорошо учится? — спросил он.

— Ничего себе…

— И Варя по-прежнему? Из первых?

— Да…

— Это что… А главное… славные они оба у вас… добрые… Из них современные бездушные эгоисты не выйдут… Много теперь таких, Вера Александровна.

— Да… Жаловаться на детей не смею… Добрые они и необыкновенно деликатные… Надеюсь, что будут верными нашими друзьями и не заставят краснеть за себя ни отца, ни мать! — с горделивым материнским чувством проговорила Вера Александровна.

Ей тотчас же стало совестно, что она так хвалила детей Ордынцеву. Он говорил с ней только об одной Шуре, о других молчал. И Леонтьева понимала почему. Она как-то встретила у одних общих знакомых Алексея и Ольгу и говорила с ними.

И Вере Александровне стало бесконечно жаль Ордынцева. Ей хотелось как-нибудь утешить его, выразить участие, но она была не из тех друзей, которые ради участия бесцеремонно бередят раны, и притихла.

Но ее беспокоила история с Гобзиным, и через несколько минут она спросила:

— А Гобзин не захочет отметить вам за свое унижение?

— Вероятно, захочет.

— И вам придется тогда искать другого места?

— Не в первый раз… Одна надежда на то, что мной дорожат в правлении и что Гобзин побоится отца… Тот умный мужик…

— Ну, слава богу! — вырвалось радостное восклицание у Веры Александровны.

Ордынцев благодарно взглянул на нее… Она встретила его взгляд взглядом участия.

«Вот с такой женщиной можно быть счастливым», — невольно пронеслось у него в голове.

Вера Александровна заговорила о своих делах. Она рассказывала, что Аркадий утомляется от своей статистики и знакомый доктор советует ему отдохнуть. Летом они думают поехать куда-нибудь в деревню, подальше от Петербурга, если муж получит отпуск на два месяца. Должны дать. Он три года не брал отпуска. И жалованье должны бы прибавить. Но Аркадий, конечно, не пойдет выпрашивать. Сами должны догадаться. Рассказывала Вера Александровна и о маленьком приюте, который она устроила при помощи добрых людей, о своих уроках, о переводе большого романа, который она получила благодаря Верховцеву, о том, как неделю тому назад напугал ее Коля своим горлом.

Обо всем она рассказывала просто, скромно, стушевывая себя, точно все то, что она делала, было самым легким и обыкновенным делом, а не большим и неустанным трудом, отнимавшим все ее время.

— Вот так за своими маленькими делами и не видать, — как бежит время! — заключила Вера Александровна, словно бы оправдываясь в чем-то. — И не замечаешь, как старишься и как быстро растут дети. Иногда не верится, что Коля на будущий год будет студент, а Варя окончит гимназию.

— А Варя куда потом?

— Собирается в медицинский институт… Иногда и читать как следует не успеваешь, а хочется духовной пищи… Вот недавно вышла книжка журнала, а еще ничего не читала. А там интересная, должно быть, статья нашего общего знакомого Верховцева. Читали?

— Нет…

— И он пропал что-то… Вы давно его видали?

— Давно… Не соберешься… День в правлении, вечера дома работаешь… А в праздники почитываю…

Ордынцев взял со стола книгу и сказал:

— Хотите, прочту статью Сергея Павловича?

— Очень буду рада…

И, помолчав, прибавила:

— Помните, вы, бывало, часто мне читали?

— Еще бы не помнить! — задушевно промолвил Ордынцев.

— А теперь… никому не читаете?

— Некому! — грустно ответил Ордынцев.

Вера Александровна вышла и через минуту вернулась с работой.

— Одеяло вяжу Коле урывками. Вы читайте, а я буду слушать и вязать.

Ордынцев вздохнул и принялся читать статью Верховцева по поводу самоубийств молодых людей от безнадежной любви и безнадежного пессимизма.

Эта живая, талантливая статья, объясняющая причины самоубийств отсутствием серьезных интересов, дряблостью характеров и печальными условиями жизни, произвела на Веру Александровну сильное впечатление.

— Верховцев прав… Вот тоже мой брат, влюбился и… сходит с ума… Точно весь смысл жизни для него в предмете его любви! — проговорила она.

— Несчастная любовь, что ли? — осведомился Ордынцев.

— Право, и не разберешь, какая это любовь, но во всяком случае нехорошая. То он придет ко мне возбужденный и восторженный, то угнетенный и какой-то потерянный и говорит, что не стоит жить… Это в двадцать пять лет!.. Признавался, что до сих пор не знает: любит его или нет эта странная девушка… А без нее он, видите ли, жить не может…

— А она может, конечно?

— Она не отпускает его от себя, а выйти замуж за него не хочет. И эти странные отношения продолжаются у них полгода. Совсем извела бедного… Играет чужой привязанностью и…