Растения. Параллельный мир - [25]
Таким образом, подводя итог сказанному, мы можем представить себе некоторые черты предка цветковых растений. Это однодомное голосеменное дерево или куст (однодомные — растения, у которых и женские и мужские органы размножения находятся на одной особи). Будущий цветок, а пока лишь плодущий побег этого гипотетического предка должен был нести на своей верхушке семязачатки, расположенные по спирали и защищённые видоизменёнными листочками (будущие завязи). Ниже них — мужские органы — пыльники с пыльцой. А дальше — опять же расположенные по спирали листья. Как видите, ничего из ряда вон выходящего, невозможного в этом растении нет. Образование плода, то есть срастание плодолистика в сплошной покров семени, а также превращение нормального, длинного побега в брахибласт, могло произойти за очень короткий, по геологическим меркам, промежуток времени. На первый взгляд, всё так и должно было бы быть, и мы даже знаем ископаемые растения с таким набором признаков. Например, род Irania. Правда, ирания «старовата» для предка покрытосеменных. Она жила в конце триасового периода и, по этой причине, на роль предка не годится. Но важен сам факт. Важно, что подобные растения существовали, и нет никакой необходимости искать предковые формы цветковых только среди растений с обоеполыми органами размножения. Ведь и среди современных голосеменных мы не знаем растений с обоеполыми стробилами. Хотя есть голосеменные с явными и совершенно определёнными чертами, говорящими о том, что их предки имели и женские и мужские органы, собранные воедино. Это, как уже говорилось, гнетовые. В мужских стробилах Welvitchia mirabilis (вельвичии удивительной), находятся редуцированные семязачатки. Такие растения однозначно указывают нам на то, что в прошлом они имели предков с обоеполыми органами размножения, просто мы их ещё не знаем.
Какой же мы можем сделать вывод из всего сказанного? Надо искать. Скорее всего, в осадочных породах раннего мела (а может быть поздней юры?) где-то в Африке или в Южной Америке нас ждут ещё окаменелые остатки голосеменного растения — предка всех Angiospermae.
Кайнозой. Знакомые всё лица
Итак, эра «новой жизни». Действительно, к началу палеогена, первого периода кайнозойской эры, растительный мир Земли приобрёл более привычный для нас вид. Ещё в меловом периоде последние динозавры бродили среди хорошо нам знакомых берёз, тополей, дубов. Появились травы, современные группы мхов. Хвойные тоже уже были представлены многими современными родами. Современные семейства папоротников возникли ещё в юрском периоде. Но всё же необходимо сделать два замечания.
Во-первых, вспомним, что эволюция не знает остановок, и все живые организмы на Земле постоянно, из поколения в поколение, меняются. Поэтому, хотя действительно, род Betula (берёза) известен с верхнего мела, это не значит, что та, меловая берёза и берёза за вашим окном, это одно и то же. Всё же это, как минимум, два разных вида. Многие учёные считают, что относить то меловое растение к современному роду «берёза» нельзя. Это же, конечно, относится и ко всем другим живым организмам. Когда в некоторых книгах пишут, что «дерево гинкго сохранилось безо всяких изменений с юрского периода», знайте, что автор либо специально упрощает предмет, либо сам не знает, о чём пишет. Благодаря таким высказываниям создаётся впечатление, что живая природа развивается некими скачками. Вот, мол, десятки миллионов лет жили-были на земле кордаиты, а потом вдруг — бац, и превратились они в хвойных. Это, конечно же, не так. Изменения накапливаются в популяции очень долго. Для образования нового вида должны смениться сотни тысяч поколений. Но, в конце концов, последнее маленькое отличие, суммируясь с предыдущими, «ломает спину верблюда», и возникает новый вид.
А во-вторых, распределение растений по Земле сильно отличалось в те времена от современного. Те роды, которые мы встречаем теперь лишь в зонах тропического и субтропического климата, как хлебное дерево или магнолия, в палеогене были широко распространены в гораздо более высоких широтах. Так, на территории нашей страны, наряду с дубом, клёном, ольхой, берёзой, росли гинкго, метасеквойя, магнолия. Из папоротников часто встречалась осмунда. Хлебное дерево росло на территории нынешней Гренландии. На Шпицбергене (80 градусов северной широты!), на котором сейчас вы найдёте одни полярные лишайники и низкорослые травы, шумели широколиственные леса (фото 37). В Европе в это же время происходило накопление каменного угля в болотах вечнозелёных дремучих лесов из болотных кипарисов, лавровых, буковых, пальм и древовидных папоротников.
Охарактеризовать в общих чертах растительный мир кайнозоя ещё труднее, чем мир предшествующих эр. Из-за того, что для эры «новой» жизни мы имеем гораздо больше информации, этот мир кажется нам более разнообразным и изменчивым. Так, по распространению различных родов растений в кайнозое выделяют уже шесть флористических царств и значительно большее количество областей.
