Рассыпанные искры - [37]

Время: последнее десятилетие 18 века. На поверхностный взгляд, все обстоит благополучно. Движение выстояло после смерти и своего основателя (в 1760 году) и своего организатора — Маггида из Межирича (еще 12 лет). Если вначале приходилось опасаться того, что хасидизм сконцентрируется на одной фигуре, одном лидере, то теперь эта опасность исчезла. Движение достаточно окрепло, чтобы выдержать первые распри среди претендентов на престол, покинутый сперва Баал-Шемом, затем Магтидом. Маггид вынужден был преодолеть активное сопротивление, предшествовавшее утверждению его власти. Его преемники, ввиду своей многочисленности, не сталкивались с такой проблемой. Теперь хасидизм имел несколько центров, и все они процветали. Маггид добивался децентрализации, исходя из соображений, так или иначе связанных с еврейской политикой, а не международными отношениями. События подтвердили правильность его предвидения. С одним-единственным организационным центром, возглавляемым одной-единственной личностью, хасидизм не смог бы пережить серьезных и затяжных кризисов, охвативших всю Европу уже в 1772 году — в год смерти Маггида.

Польша была расчленена тремя соседями: Россией, Пруссией и Австрией. Еще раз еврейские общины рассредоточились по только что возникшим геополитическим образованиям, встав перед лицом как внутренних, так и внешних проблем. Тот факт, что каждая область, а во многих случаях каждый город или местечко получили собственного руководителя, на которого могли полагаться, несомненно, помог хасидизму, продолжавшему одновременно распространяться по разным направлениям, сохранить свой первоначальный импульс. Один Учитель просто не смог бы справиться с таким количеством разнообразных потребностей.

Элимелех обосновался в Лизенске в 1777 году, где и умер через 11 лет. За этот период Лизенск превратился в одну из столиц хасидизма. Среди учеников Элимелеха можно найти столь знаменитых людей, как Святой Люблинский Ясновидец, Менахем-Мендл из Риминова, Маггид из Кожниц, Рабби из Апты.

После основателя — Баал-Шема — и архитектора — Великого Маггида — пришел Элимелех — учитель, Практик, сумевший перевести абстрактные концепции на простой язык простых людей.

Что же такое цадик согласно представлениям, выработанным в Лизенске?

Реббе, рабби — руководитель, увещеватель, наставник; цадик — это высокий аспект человеческого «Я». Он то, чем человек хочет и может быть. Он избранник, которому ни в чем нет отказа ни на небесах, ни на земле. Бог гневается? Он заставит Его улыбнуться. Бог суров? Он заставит Его смягчиться. Последователи цадика обязаны слепо и беспрекословно верить ему. Эмунат цадиким (вера в рабби) — один из основных принципов Лизенского хасидизма. Колеблющимся и уклоняющимся помочь нельзя. Задавать рабби вопросы хуже, чем грешить, ибо это разрушает самые узы, связующие вас с ним. Если поведение и повадки цадика кажутся странными, — значит хасид не способен его понять. Диалектический подход Элимелеха столь сложен, что взаимоотношения цадика с внешними сферами так и не получили отчетливого определения, но простой смертный не должен подвергать сомнению их существование или их действенность. Предпочитает ли цадик петь или смеяться, улыбаться или хмуриться, открыться людям или погрузиться в размышления — он знает что делает, — и этого достаточно. Требуется не понимать, а восхищаться — вот и все. Пусть, избрав нищету, он принимает дары, пусть симулирует радость, проводя ночи в сетованиях и рыданиях; пусть он кичится смирением — никто не смеет возражать. Как бы он себя ни вел, он делает это правильно, и делает для тебя. Высшее, почти совершенное существо — подразумевается, что его жажда совершенства уже почти тождественна совершенству. Его таинственное могущество призвано искупить грехи поколения. Что бы ни предпринимал цадик, он выходит за рамки собственной личности. Его страдания сообщают смысл всякому страданию, и когда он ест, он очищает самый акт приема пищи.

«Если бы мне дали побыть одному, если бы меня оставили в покое на два года, — сказал рабби Элимелех, — я бы сумел вызвать Мессию».

Подобно Баал-Шему и Великому Маггиду из Межирича, Элимелех связывал индивидуальное спасение со всеобщим. Цадик призван играть важнейшую роль в драме человеческой, так же как Мессия — в драме вселенской. Эти две роли не идентичны, но родственны. Разве в противном случае цадик нес бы ответственность за то, что Мессия не приходит? Следуя примеру обоих своих предшественников, Элимелех, говорят, собирался совершить путешествие в Святую Землю — и тоже отказался от паломничества: времена отнюдь не благоприятствовали осуществлению этого замысла.

Его аскетизм, его самоистязания легендарны. «Кто потакает своим слабостям, умрет нераскаявшимся», — категорически утверждал Элимелех. Иногда он велел своему слуге сопровождать его в лес: «Пошли, накажем бунтовщика». А вдали от посторонних глаз приказывал слуге хлестать его плетью: «Я и есть бунтовщик».

Однажды он заметил: «Сколько людей является ко мне с просьбами! Один молит о здоровье, другой о хлебе, третий о лучшей жизни. Почему они приходят ко мне? Потому что, воистину, я несу ответственность за их болезни, за их голод и за их несчастья».