Рассвет над Москвой - [16]
Саня(перебирая этюды). Да подожди ты, успеешь! (Достаёт один из рисунков.) Да здесь не только узоры! Что-то знакомое… Где ты рисовал парусник, Игорь?
Игорь(дрогнувшим голосом). Ты знаешь, где… Не подумай, что я следил за вами. Увидел, как вы уплывали под белым парусом в Москву. Мне стало грустно… В таких случаях поэт пишет стихи, а художник… Конечно, на цветной фотографии получилось бы лучше… Ну, я пошёл…
Саня (впервые смотрит на Игоря с такой ласковой насмешливой улыбкой. От этой улыбки Игорю становится совсем не по себе. Перебирая рисунки.) А это где рисовал? Знаю, знаю. Вот этого не угадаю. Здесь мы с тобой не были.
Игорь. Да, это фантазия. Я был один. А хотелось, чтобы и ты была тоже.
Саня. Где же ты видел такую рощу?
Игорь. Под Загорском. Помнишь, я говорил тебе об агрограде?
Саня(смотрит широко раскрытыми глазами то на Игоря, то на его рисунки, говорящие в сущности о признании в любви.) Мы обязательно, обязательно поедем туда, Игорь. Слышишь?
Игорь(глухо покашливая, переминаясь с ноги на ногу). Да, слышу… Я познакомлю тебя с Рыжовым. И вообще мы много поездим, а лучше пешком походим. (Сухо.) Это не значит, конечно, что я рассчитываю на какие-то личные отношения…
Саня(улыбаясь). Конечно. Только производственный контакт.
Игорь. Я пошёл. (Пожав руку Сане, уходит.)
Сверху спускаются Капитолина Андреевна, Гермоген Петрович, Агриппина Семёновна, Нина и Значковский, который держит в руках кусок цветистой ткани.
Значковский(рассматривая ткань). Ну, о качестве судите сами…
Нина (смущённо). Пока что… Как же это? Был такой благородный рисунок!
Агриппина Семёновна (посмотрела на ткань, качает головой). Ворона в павлиньих перьях!..
Гермоген Петрович. Ваша правда.
Капитолина Андреевна(Значковскому). Ну, переворот совершили, а теперь, может быть, за дело примемся?
Нина(вполголоса, Сане). Как же так, Саня? Поражение?
Саня. Как видишь.
Нина. Товарищ Значковский, что же делать?
Значковский(бодро, как ни в чём не бывало). Созовём художественный совет, техническое совещание. А сейчас, Гермоген Петрович, поставьте старые валики. Работать вчерашний номер!
Агриппина Семёновна (в лицо Значковскому). Ну и крендель! (Гермогену Петровичу.) А ты-то, ты-то, батюшка Гермоген Петрович, куда глядел? Что гравировщики с рисунком сделали! Такой нежный рисунок. А ткань! Да на ней впору углем рисовать, а не узоры морозные печатать. Куда же ты глядел, батюшка?
Гермоген Петрович (укоризненно глядя на Нину). Молодёжь… Энтузиазм… Спешка… Начинать-то надо не с гравировщиков, а от ворот фабричных. (Уходит в цех за перегородку.)
Агриппина Семёновна. Срам! (Выходит.)
Нина. Побегу к Ивану Ивановичу! (Выходит.)
Значковский (отводит в сторону Саню). Саня, вам сейчас трудно. Трудно и мне… Но, знаете, есть хороший способ отделаться от неприятности. Вообразите, что она случилась с кем-нибудь другим. Я, например, всегда так делаю, и сразу на душе легче.
Саня(резко). А я и несчастий своих никому не отдам. Потому что они мои!
Пожав плечами, Значковский идёт молодцеватой походкой за перегородку.
Капитолина Андреевна. Теперь скажу тебе, как мать. Мы — Солнцевы — семья скромная. И резкое слово и спор стерплю. А фанфаронство всей душой ненавижу! Подумать только, какое кадило раздули: «Мать — директор, дочь — новатор!» На всю Москву срамота. Скажут, Солнцевы в знаменитости лезут, саморекламой занимаются. На экран захотели! Понимаешь, что натворила?
Саня молчит.
Была бы чужая, я бы пожурила, да и только. А тебе скажу: уходи с фабрики. Если добрым именем матери дорожишь…
Саня. А если не уйду?
Капитолина Андреевна. Я сказала, а ты решай. (Выходит.)
Саня, оставшись одна, долго смотрит на кусок материи. На её застывших глазах навернулись слёзы. Ткань выпала из рук. Входит Курепин.
Курепин(шутливо). А тебе телефонограмма. «Фабрика «Москвичка» Александре Солнцевой тчк Просим подробней описать достижения по выпуску образцовой ткани. Необходим текст для хроники».
Саня(телефонограмма показалась ей до последней степени обидной; схватив кусок своей ткани, подносит его к глазам Курепина). Вот, пошлите им! Нашли, кого снимать! Стыдно в глаза людям смотреть. Главное, дело-то какое загубили.
Курепин (рассматривая ткань). Беда твоя, вина моя. Кому доверился!.. Бюрократу Значковскому. Да какому ещё бюрократу — новой формации! Треск, шум, инициатива… И… провал. Ну, а что же дальше делать думаешь?
Саня. Вот именно, что дальше, Иван Иванович? Дана команда делать вчерашний номер.
Курепин. Ты делай вчерашний, а думай о завтрашнем.
Саня. Мне-то уж, видно, не придётся. Мать говорит: уходи с фабрики. Она словами не бросается. Не уйду сама — прогонит.
Курепин (как равный с равной, избегая опекунского тона). Беспокойно поначалу, Саня?
Саня. Почему поначалу? Я думаю, всегда беспокойно будет.
Курепин(довольный, улыбается). Неужели всегда?
Саня. А как же по-вашему? Я комсомолка, а вы коммунист. Вам, должно быть, ещё беспокойней живётся… По-вашему, что такое партия?
Курепин. А по-твоему?
Саня. По-моему, партия — это борьба! А борьба спокойной не бывает.
Курепин. Если так думаешь, — значит, скоро в партии прибавится ещё одна боевая коммунистка!