Рассвет Инлиранги. Избранные главы - [34]

– Смотри, – сказала бабушка, – ты даже представил, что Алиса уйдет от тебя к другому, так как ты такой слабый, глупый. Это очень плохо, что ты создал свой слабый образ, да еще связал его с уходом Алисы. Теперь сотри его, уничтожь, представь совсем противоположное.

Артур стал воображать, сжижать этот образ, крушить его астральным мечом и представлял себя сильным и умным вместе с Алисой, что он ей нравится, и она никуда не уходит.

– Вот так-то лучше, – сказала прабабушка, – и теперь следи за своим умом, чтоб он не рождал чудовищ.

– И еще хочу показать, внучок, тебе, где клад я спрятала. Хотя и запрещено нам такое делать, но открою тебе это, ибо знаю, что употребишь на благое для всех дело, а не для себя.

– На какое же дело, бабушка, употребить клад сей?

– Скажем, создаете вы великое благо для всех людей, особенно для детей – Поле Любви, вот на его нужды пусть клад и пойдет. Вот смотри: старую нашу деревню-то помнишь, где еще пацаном ты был, наш старый дом?

Полетели они и увидели уже заброшенную деревню, где никто не живет, а дом развалился полностью.

– Да, вот он, – сказала бабушка. – Дак в доме том был погреб, а в нем в левом углу от входа бочонок с царскими монетами закопан. Вспомни, где все это было, пойди и возьми его.

– Понял, спасибо тебе, бабушка! Употреблю все для хорошего дела, себе не возьму, – сказал Артур.

Ная вывела Артура из состояния. Люди были поражены его рассказом о встрече с бабушкой, который они слышали, пока он находился в измененном состоянии сознания и говорил все, что с ним происходит. После еще несколько человек отправились на такие встречи.

В конце занятия Ная сказала всем лечь на пол и провела массовый сеанс Гьюд. Люди полетели в Атлантиду посмотреть, как там жили наши предки много тысяч лет назад и пообщаться со жрецами.

После этого удивительное занятие было закончено, люди расходились, благодарили Наю за подаренные ей откровения.

* * *

Когда все разошлись с занятий, подошел Артур к Руслану и сказал:

– Мне тут привиделась бабушка, и она сказала, где клад зарыт. Помоги, друг! Давай туда поедем? Надо будет как-то рухнувший дом разобрать, чтоб добраться до погреба и клад оттуда вынуть.

– Да ты что? – сказал Руслан. – Может, это все глюки, а мы так далеко поедем, да еще работа не на один день, может, будет, а там только дохлые крысы. Ты уверен, что это тебе не глюки пришли?

– Не знаю, друг, – задумался Артур, – но проверить все-таки хочу. Подсоби, если сможешь.

– Ну, ладно, уж ради дружбы, подсоблю, да и на природу съездить не грех будет, надоело в городе толкаться. Да и, может, и в правду чего найдем, все польза будет.

* * *

Радостно обсуждая занятие, друзья шли по вечернему городу.

– Я даже не думал, – сказал Артур Алисе, – что могу так просто общаться с умершими, видеть тонкий план.

– А Атлантида? – добавил Руслан. – Мы можем туда переноситься и изучать, что там было. Оказывается, в нас дремлют великие силы и способности, надо только суметь их пробудить, – восторженно говорил он.

– Я тоже хочу научиться методу Гьюд, – сказала Алиса, – чтоб помогать людям.

Изнасилование

Как-то раз Алиса привела на занятие к Лирии свою знакомую Веронику.

– Представляете, – сказала Алиса, – ее в детстве, когда ей было 10 лет, изнасиловал родственник. И теперь у нее озлобленность на всех мужчин и страх перед близостью. Она не может ни с кем из-за этого сблизиться.

– А ты этого хочешь? – спросила Лирия у Вероники.

– С одной стороны, нет, я ненавижу их. А с другой, я ведь хочу семью, чтоб как у всех было, хочу ребенка, хочу, чтоб меня любили. Но как только я вижу, что мужчина хочет со мной познакомиться, у меня включается страх и агрессия, желание отомстить за себя.

– Знаешь, что эта проблема с изнасилованием, – сказала Лирия, – во многом преувеличена в обществе, ей придают нездоровое значение, и этим самым создают у таких девушек, как ты, фобии и комплексы. На самом деле изнасилование – это не больше, чем обычное насилие, когда, скажем, человека избивают. И даже в принципе не такое страшное по сравнению с тем, когда человека могут покалечить, оставить уродом на всю жизнь. Но никто не делает из этого проблему, если кого-то сильно избили или изувечили. Но когда вопрос касается секса, то люди своим гипертрофированным отношением наносят больше вреда, чем насильник. Ребенок бы может быть относился к этому проще, как к простым побоям. Но взрослые своей жалостью и причитаньями, излишним акцентом на трагичности происшествия сами создают в человеке психологическую травму, которой бы не было, отнесись они спокойней к случившемуся. Ты помнишь, как они создали из этой ситуации трагедию? – спросила Лирия.

– Да, я помню, – сказала Вероника. – Сперва я даже не поняла, что случилось. Пьяный родственник затащил меня в комнату и, заломив мне руку, повалил на диван и разорвал мои трусики. Потом мне стало больно в промежности, когда он засовывал туда свой агрегат. Я сперва подумала, что он просто хочет избить меня или помучить. Он пугал меня ножом, что зарежет, если я буду кричать. Но когда он стал тыкать туда, я невольно закричала. Он заткнул мне рот подушкой, а потом быстро отпустил и ушел. Я увидела в промежности кровь и какую-то белую жидкость. Я подумала, что он ткнул мне туда ножом и порезал. Я рассказала все маме. И тут началось. Все стали охать, ахать, жалеть меня так, как будто я чуть ли не умерла, или меня хотели убить. Сперва я очень испугалась, подумав, что может, раз так все волнуются, произошло что-то страшное, может, я умру, что меня хотели убить. Но потом, когда стали со мной разговаривать, то стали обвинять мужчин, что они все такие плохие, только и хотят сделать что-то плохое, что со мной поступили ужасно, что за такое надо убивать, что это самое плохое, что может быть. Постепенно я стала «понимать», что со мной сделали, и одновременно с этим во мне взращивали ненависть ко всем мужчинам и страх, что кто-то еще может поступить также, и это ужасно.