Рассвет 2050 года - [6]

Форс выбросил пинком ноги останки, вылез и отправился искать дерево, не слишком намокшее и способное гореть. Среди нагромождений камней было множество мест, куда ветер прибивал ветки, он сделал три ходки и принес сначала одну, потом две, а затем и три охапки хвороста, которые свалил возле входа.

В долинах огонь был как врагом, так и другом. Небрежное обращение с ним на широких просторах степей, поросших травой, могло привести к возникновению лавины пламени, которая погнала бы все живое перед собой. А во враждебной стране он мгновенно становился предателем. Поэтому даже выложив небольшой круг из дров, Форс помедлил несколько секунд в нерешительности, сжимая в руке кремень со стальным прутом. Где-то тут скрывается загадочный охотник… что если он притаился где-то в развалинах этого города?

И все же они с Лурой продрогли и промокли под дождем, а ночь в холодном месте могла привести к простуде. И хотя его желудок был в состоянии переварить сырое мясо, он гораздо больше радовался сваренному. В конце концов именно мысль о еде взяла верх над его осторожностью, но даже когда тонкая ниточка дыма поднялась над сложенным им небольшим костром, его рука все еще готова была потушить его. Затем подошла Лура и принялась смотреть на язычки пламени, и он знал, что кошка вряд ли бы вела себя так спокойно, если бы им угрожала какая-либо опасность. И зрение, и обоняние Луры были бесконечно лучше его.

Позднее, просто-напросто окаменев в неподвижности охотника возле пруда, ему удалось подстрелить трех кроликов. Отдав двух Луре, он выпотрошил и сварил третьего. Садившееся солнце стало красным, и если верить всем приметам прошлого, то завтра будет ясный день. Он облизнул пальцы, ополоснул руки в воде и вытер их о пучок травы. Только потом, впервые за весь день, он открыл мешок, который стащил перед рассветом.

Он знал, что находилось внутри, но впервые за многие годы он снова держал в руках пачку хрупких старых бумаг и читал слова, которые были тщательно выведены на них мелким ровным почерком его отца. Да — он напел про себя один отрывистый мотив — он был здесь, обрывок карты, которым так дорожил его отец — тот, где был показан город на севере, город, который, как надеялся его отец, окажется безопасным и достаточно большим, способным дать богатую добычу Эйри.

Но было отнюдь не легким делом прочитать шифрованные записи отца. Лэнгдон сделал их для самого себя, и Форс мог только гадать о значении таких ориентиров, как «змеиная река к западу от пустынь», «к северо-востоку от широкого леса!» и так далее. Ориентиры на старых картах в настоящее время исчезли либо же изменились за много веков, так что человек мог пройти мимо поворотного пункта и так никогда и не узнать этого. Форс хмуро смотрел на обрывок карты, приведшей его отца к гибели, и начал осознавать огромность задачи, что стояла перед ним. Ведь он даже не знал всех безопасных троп, проложенных за долгие годы Звездными Людьми, кроме как понаслышке. И если он заблудится…

Его пальцы крепко обхватили свиток драгоценных бумаг. Заблудиться в низинах! Скитаться вне троп!..

Шелковистый мех прижался к нему, и округлая голова ткнулась ему в ребра. Лура уловила этот внезапный укол страха и по-своему ответила на него. Легкие Форса медленно наполнились воздухом. В этом влажном воздухе низин не хватало энергичных порывов горных ветров. Но он был свободен, и он был человеком. Вернуться в Эйри — значило признать свое поражение. Ну, а если он действительно заблудится здесь, внизу? Все эти просторы могли стать его! Он мог все дальше и дальше двигаться по равнинам, пока не достигнет соленого моря, которое, как утверждают, расположено на краю мира. Все эти земли ждут своего исследователя!

Он порылся в сумке, положив ее себе на колени. Помимо записок и разорванной карты он обнаружил компас, который он надеялся найти там, небольшой деревянный футляр с карандашами, пакет бинтов и мазь для ран, два небольших хирургических ножа и простой блокнот — для ежедневных записей Звездного Человека. Но к его огромному разочарованию записи в ней были всего лишь регистрацией пройденных расстояний. На одной чистой странице он импульсивно сделал запись о сегодняшнем дне и попытался нарисовать тот странный отпечаток ноги. Потом он сложил вещи снова в мешочек.

Лура растянулась на подстилке из листьев, и он опустился рядом с ней, а затем натянул на них обоих одеяло. Уже смеркалось. Он пододвинул дрова поближе к центру костра так, чтобы огонь охватил и еще несгоревшие концы. Слушая тихое урчание кошки, вылизывавшей свои лапы и покусывающей пространство между когтями, его веки отяжелели. Он перекинул руку на ее спину, и она отблагодарила его лизанием языка. Ощущение рашпиля, двигавшегося по его коже, было последним, что он ясно помнил.

Утром Форса разбудили крики целой стаи птиц, которым явно не понравилось присутствие здесь Луры. Форс протер глаза и сонно выглянул во внешний серый мир. Лура сидела у входа в грот, не обращая внимания на возмущенные крики над ней. Она зевнула и с некоторым нетерпением посмотрела на Форса.

Он выполз наружу к ней и стянул с себя заскорузлую высохшую одежду прежде, чем искупаться в пруду. Вода оказалась достаточно холодной. Лура отодвинулась на безопасное расстояние. Птицы полетели прочь одной черной стаей. Форс оделся, зашнуровав свою кожаную куртку и тщательно застегнув сапоги и пояс.