Расстрел на площади - [35]

— Между прочим, — интимно сообщил Игорь, — я уже успел познакомиться с твоей подружкой, и она мне оч-чень понравилась!

Тут произошло неожиданное.

Васька Сомов надвинулся на опешившего «столичного литератора» и, ухватив могучей пятерней за грудки, припер к холодной стене. Игорь почувствовал, что ноги его оторвались от земли и заболтались в воздухе.

Победа взвизгнула и повисла на свободной руке рабочего, что, впрочем, никак не отразилось на положении ее подопечного.

— Ч-что… что случилось? — сдавленно пробормотал Игорь, видя перед собой огромную, как блин, угрожающую физиономию.

— Лидку не трожь! — прорычал Сомов.

— Да я… я не трожу!

— Он не трожет, не трожет! — визгливо подтвердила Победа, стараясь оторвать Сомова от постояльца.

— Не трожь, а то яйца оторву и сожрать заставлю!

— Пусти, Васька!.. Дурак! — продолжала вопить девушка, но ее голос доносился до полузадушенного Игоря, как из гулкого колодца. Еще немного, и он потерял бы сознание, но Сомов наконец ослабил хватку, и столичный гость вновь ощутил под ногами твердую почву.

Он с достоинством отряхнул лацкан пиджака и выдавил некое подобие улыбки:

— Вот и познакомились.

— Васька, ты чего, с ума сошел?! — кричала Победа. — Это ж человек откуда ехал, чтоб тебя увидеть, а ты так к нему отнесся! Извинись сейчас же!

— Вот еще! Пусть на Лидку не заглядывается, — рявкнул Сомов.

— Очень ему нужна твоя Лидка! У него таких, как она, целый воз и маленькая тележка. Правда, Игорь? Ой, Вась, представляешь, Игорь к нам специально приехал, книжку будет писать про завод, — в который раз повторила Победа, успокаиваясь. Гроза, судя по всему, миновала.

— Врешь!

— Докажите ему, Игорь, докажите! — пламенно воззвала девушка, и тот обреченно произнес:

— Чтоб я сдох.

Лицо Сомова расплылось в добродушной улыбке.

— Ну, даешь! А про меня напишешь?

Игорь скептически усмехнулся:

— А как же.

— Только не пиши, что я тут тебя зашиб маленько, — попросил Сомов. — Ты, как мужик, понимаешь, я из-за Лидки в огонь и в воду пойду! Она хорошая. А про что ты писать будешь?

— Про то, как вы тут живете. Вот, к примеру, чем ты занимаешься после работы?

— Это как когда, — раздумчиво произнес Васька, почесывая пятерней подбородок. — Иногда с Лидкой на речке гуляем. А по праздникам и выходным в центр идем, по скверу пройтись, газировки выпить и поесть мороженого. Но вообще я больше всего люблю токарить на заводе. Тут весело, ребята вокруг… опять же делом занимаешься, а не ерундой какой! Глянешь на новенький электровоз, и приятно, что ты его своими руками делал.

— Интересная жизнь, — усмехнулся Игорь.

— Интересная, — подтвердил Сомов. — Только вот платят мало. Мы с Лидкой жениться собрались, но разве на нашу зарплату комнату снимешь? Вот и приходится порознь куковать.

— Ваше дело молодое.

— Ага, молодое! Мне вот через два месяца двадцать три стукнет, мужик уже, а семью обеспечить не могу! Где ж такое видано, а? Вы вот из Москвы приехали, скажите, там люди тоже так живут, как мы, или лучше? А правда, что у Хрущева Никиты Сергеича свой самолет есть, собственный?

— Неправда, — отрезал Игорь. — Все в стране живут одинаково. Вот доживем до коммунизма, будет легче.

— Это понятно, — вздохнул Сомов, — так до него еще дожить надо, когда это будет!

— Хороший парень, правда? — призвала Игоря в свидетели девушка, когда вдвоем они вышли из дверей цеха.

— Замечательный.

— Вы на него не сердитесь. Он отходчивый.

— Спасибо, что не убил, — сказал Игорь, — и посылку не раскурочил. Кстати, где тут у вас медпункт, а то мне надоело уже эту коробку повсюду за собой таскать!

— Ой, — вдруг спохватилась Победа, — я ж с вами заболталась совсем, меня ж с работы выгонят! Я побежала. А медпункт вон в том здании, видите, окна белым занавешены. По лестнице и налево.

И она вприпрыжку помчалась к родному корпусу.

Игорь покачал головой, глядя девушке вслед, а затем побрел в указанном направлении.

Он одолел несколько пролетов темной лестницы и уже решил было, что заблудился, как сверху донесся хлопок двери и стук каблучков.

Взбежав на верхнюю площадку, Игорь увидел тоненькую женскую фигурку, мелькнувшую и тотчас исчезнувшую за поворотом.

«Хороша Глаша, да не наша», — вздохнул он и постучал в выкрашенную белой краской дверь с нарисованным красным крестом и надписью: «Медпункт». Дверь оказалась заперта.

В сердцах Игорь ударил ее носком ботинка — и внезапно услыхал доносящуюся глухую возню.

— Ну, иду, иду, растарабанились тут! — раздался женский голос, скрежет ключа, и дверь приотворилась. На Игоря уставилось полное, в разноцветных веснушках лицо уже немолодой женщины, обрамленное всклокоченными рыжими волосами. Одной рукой женщина удерживала дверь, а другой пыталась запахнуть на рыхлой объемистой груди белый медицинский халатик. «Даша» — гласила вышитая цветными нитками надпись на кармашке.

Игорь усмехнулся. Проводницына кузина оказалась именно такой, как он и предполагал.

— Здравствуйте, девушка! Вы — Даша?

— Ну, допустим, — процедила она. — А ты кто?

— Я — тот, кого никто не любит, — продекламировал Игорь. — Вам посылочка от сестрицы. Может, разрешите войти?

— Не видишь, что ль, люди заняты, — буркнула медсестра. — Давай сюда посылку, и до свидания.