Расстояние - [11]

Крейги рассмеялся в ответ, но не слишком искренне.

Сегодня он уезжает на поезде «Евростар» с вокзала Гардю-Нор.

– Если кто и сможет все это сделать достойно, так это Уитман, – заключаю я.

– А Вашингтон? – интересуется Крейги. – Министерство юстиции США с этим связано? Потребуется лишь один телефонный звонок.

– Мы сможет обеспечить Йоханссону достаточно документов, чтобы со всем справиться. Все бумаги будут в понедельник там, где нужно. В таких делах каждого волнует, лишь чтобы его задница была прикрыта. Так и будет. Йоханссон появится с эскортом, его будут ждать.

– Ты сказала, он пробудет там три недели. С чем связан этот срок? – Как всегда, вопрос весьма неглупый.

– Нам так удобнее.

– Или ты предполагаешь, что у тебя есть столько времени, прежде чем кто-то позвонит в Вашингтон? А Йоханссон знает, каковы риски? Если кто-то что-то заподозрит или свяжется с Вашингтоном, пока он будет в Программе…

– Разумеется, я его предупрежу.

– Но мы работаем в любом случае, верно? – Крейги вновь качает головой и продолжает, чуть понизив голос: – Это же тюрьма, Карла.

Я понимаю, что он хочет сказать. Это может быть ловушка.

– Филдинг проверил клиента. Он дерьмо, но я доверяю ему достаточно, чтобы не рисковать лучшими людьми. С полицией тоже все схвачено: если кто-то из членов преступных группировок попытается вмешаться в операцию и перехватить засланного человека, никто об этом не будет знать. В любом случае разве он представляет для нас угрозу? Не думаю, что ловушка настолько серьезная, чтобы попасться.

– А ты? Ты ведь тоже рискуешь.

– Никакого риска.

– Карла, много лет назад мы договорились…

Я помню.

– Всего лишь единичное дело, – как можно мягче произношу я. – Ничего особенного. Всего один раз.

Несколько мгновений Крейги молчит, уставившись в пол, затем говорит:

– Ты не можешь в этом участвовать.

– Я уже участвую. Он пришел ко мне. Я несу за него ответственность.

– Зачем, Карла? Почему он для тебя особенный?

У меня нет ответа.

Я решаю, что Крейги сдался, но у двери – портфель в одной руке, другая сжимает дверную ручку – он останавливается и оборачивается ко мне, на худом лице застыло выражение неодобрения.

– Подумай еще раз о Саймоне Йоханссоне, Карла. Он человек ненадежный.

Я понимаю, почему он так говорит. Но ведь любое дело, за которое брался Йоханссон, он делал чисто. Кроме первого. С Терри Канлиффом.

Терри Канлифф: за сорок, полноват, круглолиц, постоянно в приподнятом настроении. Порядочный парень. Недолгое время работал на Джона Кийана, а четыре-пять лет назад пришел ко мне как эмиссар своего хозяина с просьбой раздобыть информацию, где и что можно продать. Он не был жестким и не был смелым, но легко выдержал унизительные процедуры проверки нашей службы безопасности. Он мне понравился, очень понравился, хотя я не позволила ему увидеть свое лицо.

Терри был никем, пока Джон Кийан не объявил войну Чарли Россу, и Терри стал мишенью.

Саймон Йоханссон тоже был никем, рядовой уличный бандит, пока его не завербовал Чарли Росс и не отправил за Терри; впрочем, он был там лишь для массовости, на случай, если возникнут проблемы. Они не возникли. Терри пришел один.

Они посадили его в машину и отвезли на удаленную ферму. После этого ситуация вышла из-под контроля. Терри умер до окончания ночи. Не своей смертью, конечно, хотя и пулю в висок ему никто не пускал.

К тому времени, как Йоханссон связался со мной, события развивались непредсказуемо. Три человека, которые вместе с ним сопровождали Терри, были найдены мертвыми – двое в карьере, один в обгоревшей машине в поле. Они были убиты по приказу босса Терри Джона Кийана. Всех троих перед смертью пытали.

Следующим должен был стать Йоханссон.

Он не предполагал, что я была знакома с Терри. Йоханссон пришел ко мне для того, чтобы я помогла ему исчезнуть. Причин лгать у него не было, он не мог знать, что, сказав: «Откровенное признание жизненно важно», я ждала, что он расскажет о последних часах жизни знакомого и симпатичного мне человека. Однако мне необходимо было это знать. Располагая информацией, я могу предполагать, чего следует ожидать в будущем. Когда я сказала ему: «Извини, я не могу помочь», и мы оставили его там одного, без защиты, люди Кийана приближались.

Откровенное признание жизненно важно. Разумеется, я все уже знала. Отвернуться от него было бы неправильно.

Мы помогли Йоханссону исчезнуть. Мы проработали всю его биографию: номер национального страхования, номер Государственной службы здравоохранения, номер налогоплательщика – каждое место, в котором он жил, каждую школу, в которой учился, каждое место работы. Мы ликвидировали его паспорт, банковские карты, права. Мы стерли всю информацию о нем.

Крейги не понимал, что мы делаем. Любопытно, докопался ли он до сути тогда, когда мы уничтожали последние следы Саймона Йоханссона: данные тестов министерства обороны и данные о «дополнительном обучении». Характеристика на Йоханссона изобиловала малопонятными военными терминами, но на полях кто-то от руки нацарапал: «Ненадежен».

Крейги заметил это слово и задумался. Этот человек псих, в нем тикает бомба замедленного действия. Но в тот вечер Крейги не было с нами, он не слышал легенду. Он не предполагал, что есть и другие ненадежные, и Йоханссон один из них.