Расследования Берковича 10 [сборник] - [21]

— Расскажите о том, что произошло, — попросил Беркович.

— Да я уже дважды все это рассказывал… Ну хорошо, вы лично еще не слышали. Пожалуйста. Позавчера я позвонил Вунштейну и попросил заняться моим иском против компании «Вудмар», они хотят накрыть меня на пятьдесят тысяч шекелей…

— Почему вы обратились к Вунштейну? Были знакомы раньше?

— Нет, мы не были знакомы, телефон я нашел в справочнике. Договорились встретиться здесь и обсудить детали.

— Почему не в офисе Вунштейна?

— Вы меня спрашиваете, инспектор? Он пригласил меня сюда, причем в субботу, потому что, по его словам, вся неделя у него расписана по минутам. Я приехал к пяти вечера, Вунштейн провел меня в салон, мы начали говорить, и вдруг лицо его побагровело, глаза выкатились, он начал хрипеть…

— Что, по-вашему, могло быть причиной? Он что-то увидел или услышал?

— Что он мог увидеть или услышать такого, чего не видел и не слышал я? Мы просто разговаривали и вдруг… Я сразу вызвал «скорую».

Беркович задал еще несколько вопросов, внимательно выслушал ответы и вернулся в салон к инспектору Хутиэли.

— Темнит, — сказал он.

— Ты тоже пришел к такому выводу? — оживился Хутиэли. — Я уверен: Шрайман что-то сказал Вунштейну или предъявил какие-то документы… не знаю, что между ними произошло, но он напугал хозяина до смерти.

— Бумаги, которые они просматривали…

— Перед тобой на столе. Ничего особенного.

— Вунштейн не принимал посетителей на вилле, — задумчиво произнес Беркович. — Почему для Шраймана он сделал исключение?

— И я о том же подумал.

— Шантаж?

— Чем Шрайман мог шантажировать Вунштейна? В бумагах — можешь убедиться сам — нет ничего важного. Фотографий при Шраймане тоже не оказалось.

— Возможно, он не принес их с собой и только объявил Вунштейну, что имеет компромат…

— А тот сразу отдал концы от испуга?

— Да, это фантастика. Но все-таки надо бы обыскать квартиру Шраймана — возможно, удастся найти улики.

— Под каким предлогом?

— Я понимаю, что предлога нет, просто рассуждаю вслух. Шрайман утверждает, что не был прежде знаком с Вунштейном и нашел его имя в телефонной книге. Это тоже выглядит сомнительно.

— Сомнений много, доказательств никаких, — констатировал Хутиэли. — Теперь понимаешь, почему я прервал твой вечерний отдых?

— И правильно сделали, — решительно заявил Беркович. — Каким еще образом Шрайман мог напугать адвоката до смерти? Рассказал что-то из его прошлого?

— От рассказов еще никто не умирал, — буркнул Хутиэли. — Даже если в прошлом адвоката было что-то ужасное, он все равно потребовал бы доказательств.

— Значит, — задумчиво произнес Беркович, — остается только один вариант.

— Какой? — заинтересованно спросил Хутиэли.

— Сейчас… — пробормотал Беркович и направился в ванную комнату. Здесь он с удовлетворением взял в руки скомканное влажное полотенце, лежавшее на полу под раковиной, потом обратил внимание на грязный ватный тампон в мусорном бачке. Полотенце и тампон Беркович положил в полиэтиленовый пакет и обернулся к следившему за его действиями инспектору Хутиэли.

— Это доказательства, — объяснил он. — У Шраймана не было времени их уничтожить, «скорая» приехала слишком быстро.

— Доказательства чего? — нахмурился Хутиэли.

— Пойдемте, — предложил Беркович и направился в спальню, где Шрайман все еще сидел на краешке кровати, но уже не читал журнал, а хмуро смотрел в пол.

— У вас был брат? — спросил Беркович, и оба полицейских поразились неожиданной реакции — биржевой маклер вскочил на ноги, ладони непроизвольно сжались в кулаки.

— Что? — воскликнул он. — Откуда? Как вы?…

— Так был или нет? Учтите, мы все равно в этом разберемся. К тому же, я не думаю, что вас смогут обвинить в смерти Вунштейна.

— Вы уверены?

— Практически да. Адвокат перепугался до смерти, увидев вас, верно?

— Да, я даже не ждал такого эффекта.

— Расскажите, — потребовал Беркович.

Шрайман без сил опустился на кровать, Беркович и Хутиэли остались стоять, потому что больше сесть было негде.

— Родного брата у меня нет, — начал рассказ Шрайман, — но был двоюродный. Мы были очень похожи. Не одно лицо, конечно, но многие на фотографиях путали. Дядя и мой кузен жили в Штатах, но дядя рано умер, Джозеф унаследовал довольно большие деньги и… исчез. Это было семь лет назад.

— Что значит — исчез? — не выдержал Хутиэли.

— Просто исчез. Вместе с деньгами. Снял в банке почти всю сумму — около двухсот тысяч долларов, вылетел в Израиль, и после того, как он вышел из самолета, его никто не видел. Поиски успехом не увенчались.

— Кузен ехал к вам?

— В те годы я думал именно так. Характер у Джозефа был авантюрным, я решил, что он снял деньги, чтобы пуститься в какую-то аферу… Почему не сообщил мне о приезде? Что хотел сделать с деньгами? Полиция поиски прекратила, а я продолжал… Шли годы. Я посылал запросы, разговаривал с работниками аэропорта, искал свидетелей. И однажды нашел таксиста, который уверял, что привез Джозефа к вилле адвоката Вунштейна.

— Таксист мог ошибиться, такие опознания должны проводить профессионалы, — с упреком сказал Хутиэли.

— Я все делал по правилам. Предъявил два десятка фотографий, и таксист определенно указал на Джозефа. А запомнил он кузена потому, что тот совершенно не ориентировался на местности, имел при себе чемодан с наклейками и сильно нервничал. Я продолжал наводить справки. Выяснил, что именно в те месяцы Вунштейн неожиданно выиграл в подпольном казино крупную сумму — около ста тысяч долларов. Я начал присматриваться к вилле и установил, что гостей здесь никогда не бывает, сад за домом жутко запущен, садовников Вунштейн не нанимал много лет. Собственно — именно семь.