Рассказы - [41]

— Что ищешь, землячок? — обратился к нему Эрвин.

— Здравия желаю, — приложил руку к козырьку солдат. — Я кухню ищу.

— Кухню? — Эрвин невольно рассмеялся. — Так вы тоже кухню ищете?

— Так точно. — Старик опустил руку и подошел ближе.

— Хорошо, поищем вместе.

— Так как же будет? — спросил Виола все с той же серьезностью.

— Так и будет, — ответил вольноопределяющийся и направился к крыльцу.

Ветхий замок соскочил от первого же удара прикладом. Они вошли в сени. Пахнуло дымом очага, теплом. Эрвин открыл дверь, ведшую из сеней влево. Комната была пуста. В углу густо лепились иконы. Мерно постукивали дешевые стенные часы. С потолка у изголовья широкой кровати свисала люлька.

— Хозяева еще сегодня были тут. Очаг совсем теплый, — заметил Эрвин.

В соседней комнате пол был устлан измятой соломой. Видно было, что на ней лежали. Вдоль стен тянулись лавки. В углу валялась русская шинель и стоял ящик с консервами. На подоконнике лежали две буханки черного хлеба.

— Эге, да тут жить можно! — воскликнул Виола, попробовав на вес две большие банки мясных консервов.

Мимо окон мелькнула чья-то тень. Все трое схватились за винтовки и выбежали во двор. У крыльца стоял солдат их взвода Петер Эмбер.

— Ты как сюда попал? — спросил Эрвин.

— Видел, как господин ефрейтор свернул в эту сторону, ну, и я за ним.

— А больше ты ничего не видел? — угрожающе процедил Виола сквозь зубы, косясь на громадного парня.

— Да что я там видел… — махнул рукой Эмбер. — Черт бы их подрал! — и, сняв с плеча винтовку, занес было ногу на ступеньку крыльца.

— Слышали? — сказал Виола, взглядывая на Эрвина. Вольноопределяющийся сурово сдвинул брови и движением руки остановил Эмбера.

— Что ты видел?! Выкладывай!

— Эх, господин взводный. Чего спрашивать? — уклончиво ответил парень, смотря в глаза Эрвину. — Лучше вы скажите, что мы здесь делать будем?

— Откроем колбасную фабрику, — насмешливо сказал старый солдат.

Эрвин внимательно оглядел всех троих. В глазах его бегали веселые искорки. Понизив голос почти до шепота, он медленно сказал:

— Нет ребята. Мы объявим… Перемирие. Понимаете? Без разрешения его императорского и королевского величества. Перемирие, но уже настоящее! На свой риск и страх.

— Эге! Я вижу, господин вольноопределяющийся толковый мужик, — обрадованно сказал старый солдат. Видно было, что если у него и были какие-нибудь сомнения, теперь они исчезли.

— Это как же? — недоумевающе отозвался Эмбер Петер.

— А так же! Иди и доложи, если хочешь. Еще успеешь догнать.

— Что вы, господин ефрейтор! Что вы! Да чтоб я…

— Спокойно! Принимаю командование, — перебил его Эрвин. — Вот что. Первым делом надо осмотреть местность. На тот случай, если наши еще не успокоились и майору взбредет в голову в седьмой раз послать батальон в атаку, мы должны быть начеку, чтобы вовремя выйти и присоединиться. А до тех пор, друзья, чувствуйте себя, как дома. Ефрейтор Виола!

— Слушаю!

— Обыскать дом, двор, конюшни, хлев. Посмотрите на гумне. А я тем временем взгляну, далеко ли ушли наши.

— Их не видать, — заметил старик.

— Ваша фамилия, земляк?

— Иоганн Кирст.

— Так вот, Иоганн Кирст, пойдемте со мной.

Когда они вышли за ограду хутора, солнце уже закатилось. Небо догорало бледным золотом.

— Сколько будет отсюда до наших? — спросил Кирст.

— По прямой — с полкилометра. Видите, там гребень. А русских даже не видно. Мы попали в котловину между двух линий окопов. Недурно придумал ефрейтор.

— О, когда человек не новичок на фронте, такую штуку можно вмиг сообразить.

— А вы что, уже не в первый раз?

— В четвертый, господин унтер-офицер. Два раза был ранен. В третий отстал от маршевой роты, да только полевая жандармерия оказалась похитрее меня… словили.

— Так… И как же думаете быть дальше?

— Не хотелось бы идти в пятый раз, — сказал Кирст, задумчиво покачав головой.

— Там видно будет, — бросил Эрвин. — А теперь вот что старина, посмотрите, куда ведет эта тропинка.

— Она, с вашего позволения, идет по ложбине, а потом поднимается к селу, где русские окопы. По ней-то я сюда и пришел.

— Вы, я вижу, Кирст, человек толковый. Подите-ка помогите ефрейтору обыскать помещение и двор.

Старик козырнул и пошел к хутору. Эрвин проводил его взглядом.

«Молодчага Виола. Его расчет был совершенно правилен. Достаточно выбить из строя командира — и конец этой глупой волоките. Этот человек умеет претворять мысли в действие. И действительно, лучше один офицер, чем сотни ни в чем ни повинных солдат. А вот, смог ли бы я так поступить?.. Конечно, нет. У-у, проклятое воспитание, интеллигентщина беспомощная!.. Что же будет дальше? Ясно, что Виола собирается остаться здесь и не думает о возвращении. Но если не вернуться сейчас, то надо оставить эту мысль навсегда».

Из-за кустов показался ефрейтор.

— О чем думаете, господин унтер-офицер?

— Да все о том же, о чем следует и вам подумать.

— Что ж, я считаю, что сделал правильно. Этот молокосос на все был способен. Еще минута, и от роты только пух полетел бы. Как вы об этом скажете?

— С моей точки зрения, вы поступили и человечно и благородно. Вопрос только — видел ли это кто-нибудь еще?

— Э, мне все равно. Я поступил по совести, для людей. Доброго за это ждать нечего. Я очень хорошо знаю, что полагается за такую штуку. Все равно, обратно я не вернусь. Моя дорога — только вперед. И вас уговаривать не буду. Вы — социалист, вам лучше знать.