Рассказы - [26]
Господин Шольтес страшно обидел дядю Крауса: он назвал Адольфа самым последним подстрекателем, конъюнктурщиком и предателем. Господин Шольтес отказался подписываться дальше на центральный орган партийного комитета и профсоюзов. Но редакция получала письма сотнями. Многие из молодых читателей поздравляли «Маленького барабанщика» и сообщали, что под влиянием его статей они добровольно идут на фронт.
Сами журналисты начали признавать, что о войне надо писать именно так, как пишет «Маленький барабанщик». Некоторые из корреспондентов поехали на фронт, то есть в генштабквартиру и прямо оттуда посылали военные фельетоны своим газетам.
Конечно, эти фельетоны были куда удачнее фельетонов Адольфа. Но «Маленький барабанщик» первым ударил в барабан, и карьера его была сделана.
Сестру Беллу он устроил в кабаре, в хор. Квартиру стариков он обставил новой удобной мебелью, а для себя сиял номер в гостинице. Все шло своим чередом. Но не успела еще схлынуть первая волна войны, как «Маленького барабанщика» настиг розовый мобилизационный листок. Журналист не испугался — ведь он с самого детства страдал грыжей, он близорукий, маленького роста, хиленький, и, кроме того, он же «Маленький барабанщик». Он даже не поверил, когда врач сказал: «Годен».
«Нет это не про меня сказал врач «годен», — подумал он. Но врач сказал именно про него.
В редакции сотрудники издевательски переглядывались за его спиной. Но господин главный редактор позвонил в партийный комитет. Он очень тепло отзывался об Адольфе, он сказал, что как работник Адольф незаменим. Там кто-то из влиятельных пообещал посодействовать. Ходатайство было написано прямо в министерство.
Но пока что «Маленький барабанщик» вынужден был идти в казармы. Он и раньше здесь бывал, только не по этому делу. Перед цейхгаузом стояла очередь новобранцев. Он стоял перед каптенармусом, который кидал в его объятия старую шинель, латаные штаны, просаленную гимнастерку, дырявые бутсы. Тут разговор был короток.
Что было более жестким — обращение унтер-офицеров, хлеб или койка — неизвестно. Что было тяжелей — винтовка, бутсы или сердце «Маленького барабанщика» — трудно сказать.
Какие глупые солдатские песни: «Веселенькая жизнь у солдата…» Жалованье ровно шесть копеек. А дни бежали, и недели шли за неделями. «Маленький барабанщик» научился поворотам, отдавал образцово честь, разбирал винтовку и обращался с ней уверенно. Из министерства все еще не было ответа.
По утрам его будила труба, вечером укладывала труба. Кости его пыли, голова кружилась. Шагать, шагать — раз-два, раз-два. Рассыпаться в цепь, ложиться, вставать, ложиться, прятать голову. На учебном плацу пыль, дым, пот.
Когда же он, одетый в солдатский мундир, встретился с господином Шольтесом, тот грубо заметил:
— А ну, маленький барабанщик, прыгайте в ямочку, которую выкопали другим! Война — это большая школа. На фронте вы тоже найдете сенсацию, только немножко иную, чем та о которой вы до сих пор писали.
«Маленький барабанщик» не верил, что ему придется идти на фронт. Он надменно улыбался. Ведь в министерстве обещали, туда уже звонили по телефону из комитета.
Господина Шольтеса не мобилизовали. Он был индустриальным рабочим, а индустрия — это тоже фронт.
Господин Шольтес опять подписался на центральный орган профсоюзов и партийного комитета. Правда, он его не читал: непрочитанные, даже неразвернутые номера шли прямо в уборную. Но он все же подписывался.
Шесть недель пролетели как дым. Однажды утром Адольф снова стоял перед каптенармусом. В его объятия летели новые, ненадеваниые шинель, брюки, гимнастерка и кованые башмаки. Винтовка была новенькая, промасленная, ремни сильно скрипели. Все это было очень похоже на контору похоронного общества.
Маршевая рота одевалась во все походное. Маршевая рота готовилась идти на фронт.
Адольф попросил разрешения выйти в город. О «побежал в редакцию.
Господин главный редактор попросил его прислать корреспонденцию с фронта. Веселую, настоящую фронтовую статью, как это делают другие журналисты. Будут печатать с примечанием: «От собственного фронтового корреспондента». Про министерство он не сказал ни слова. Партийный комитет был занят. В парламенте обсуждались военные дела.
Беллы не было дома — в кабаре ставили новую мистерию о войне. Автором ее был очень известный писатель; он писал только шедевры.
Старики плакали. Адольф попросил их не приходить на вокзал.
Господин Шольтес встретил его у ворот. Крепко пожав ему руку, он серьезно сказал:
— Теперь посмотрим, чей вы барабанщик.
На другой день — рота в цветах, играет музыка, фляжки полны рома, на вокзале шум.
…Адольф лежал на верхней полке товарного вагона. Колеса явственно выстукивали: «Га-ли-ци-я, Га-ли-ци-я, Га-ли-ци-я…» Он схватил записную книжку. Быстро, быстро записать… записать…
Ехали два дня. Солдаты утихомирились. Ром весь вышел, трезвость же была страшна. Слышались искренние, никому до сих пор не сказанные слова, Адольф записывал в уме глухие вздохи и вздыхал сам.
Ночью роту высадили среди гор. Шел дождь со снегом, он резал лицо. Под коваными башмаками скрипел щебень. Солдаты поднимались на гору. Сердце замирало, ранец давил так, словно в нем лежали целые горы. Винтовка на плече, патронташ на боку. Утомительный переход измучил «Маленького барабанщика».
В «Добердо» нет ни громких деклараций, ни опрощения человека, ни попыток (столь частых в наше время) изобразить многоцветный, яркий мир двумя красками — черной и белой.Книга о подвиге человека, который, ненавидя войну, идет в бой, уезжает в далекую Испанию и умирает там, потому что того требует совесть.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.