Рассказы - [2]

— Ну, идем в канцелярию, — говорил Домбровский растерявшемуся Хильдебранду. — Получай четвертной билет. Здесь вот распишись. Да не так, не так. «За овес для пожарных лошадей» — пиши. Ну вот… Займи трешку, Хильдебранд…

— Ах, какой вы странный, господин Домбровский. Какие я вам могу давать трешки!

— Вот как! Ну ладно, Хильдебранд… Попомнишь.

V

Жандармский поручик был дома и пил с приятелем пиво.

— Ну и тоска, — говорил поручик. — Что это только за город такой? В карты даже, в тетку, не с кем сыграть.

— Это уж как есть, — отзывался приятель. — А только темное пиво здоровее. Темное пиво — оно мягчит.

— Предрассудок!

— Не скажите.

— Я вот только одного не понимаю. Почему собака всегда на задних лапках служит, а кошка не умеет? Васька, служи!

— Там, ваше благородие, пришли. Агент, говорит, Домбровский, черный такой.

— Ах, Домбровский! Здравствуй, Домбровский! Что скажешь?

— Так что, ваше благородие, бомба в городе…

— Да что ты? Неужели бомба? Это интересно.

— Так что, ваш-бродь, Хильдебранд готовит. Шурин его — извините — в Ровно даже за материалом ездил.

— Вот как… Скажите. Да ты выпей пива, Домбровский. Не стесняйся, еще выпей и рассказывай.

— В понедельник Робашевскому, ваш-бродь, подбрасывать будут. Ко вторничному обыску, значит, готовят.

— Ко вторничному? Вот как… Это интересно. Выпей-ка еще пива. Тебе темного? Так, во вторник, значит, бомбу отыскивать будем? Симпатично.

— Так точно. Покорнейше благодарю. Я светлого, ваше благородие. А только, в случае чего, так оно и теперь можно бомбу отыскать.

— Теперь? Это как же?

— А зачем нам, ваше благородие, ждать. У Хильдебранда бы и нашли. Бомба совсем готовая ведь. Как быть следует, в аккурате.

— А что ты думаешь, это идея. Прямо-таки идея! Тут тощища такая. П-шел, Васька. Молодец ты, Домбровский! Придумал ведь, а?

— Рад стараться, ваше высокоблагородие. За ваше здоровье.

VI

На суде Хильдебранд держался спокойно и с достоинством.

На вопрос: «Признаете ли вы себя виновным?» — он ответил коротким: «При чем тут?»

И, наклонившись к молодому защитнику, быстро зашептал:

— Что значит — виновен? Когда начальство велит, так исполняют. Они говорят — провокация. Вы думаете — это приятно, когда бьют по морде или когда нечего кушать? Это, я вам говорю, совсем неприятно, когда бьют по морде или когда нечего кушать…

— Хорошо, — сказал молодой адвокат. — Мы примем к сведению.

И только когда вынесли оправдательный приговор приставу, а Хильдебранда и его шурина приговорили к арестантским ротам, Хильдебранд съежился, потускнел и зашептал:

— Оригинально! Значит, мы же еще и виноваты? Ну… Так разве не факт, что таки да нужно «всеобщая, прямая, равная и тайная»?..

Читатель и писатель

Петербургская история для детей младшего возраста

I

— Мы этого знать не можем. А только вы по счету уплатить извольте!

— Видишь ли, голубчик. Я ведь признаю. Ты прав — надо заплатить. Все дело в сроке. Понимаешь?

Старый, уже много лет подающий надежды беллетрист Модернистов стоял возле мясистого приказчика в белом фартуке и с серьгой в ухе и, стараясь быть убедительным, объяснял ему:

— Понимаешь, голубчик, — двадцатого. Новый журнал возникает. Орган реальных мистиков — понимаешь? Я там двадцатого вот получу аванс, и мы того… рассчитаемся.

— Мы насчет реальных мистиков знать не можем. А только вы уж по счету сегодня прикажите получить.

— Убери ты его, — просил жену после получасовой беседы с приказчиком беллетрист Модернистов. — В кухню, что ли, его возьми. Мне надо писать, а он торчит в кабинете. Милая, убери!

— Как его уберешь! — уныло отвечала жена.

Приказчика заманили в кухню и оттуда, благодаря помощи горничной, к которой он был явно неравнодушен, — выставили.

«Эта сцена — самая важная, — думал Модернистов, принимаясь за сцену любовного объяснения в своем рассказе. — Самое важное место: «Тишина звенела»… — начал размашистым беглым почерком Модернистов. — «Тишина звенела»… Прежде небось так не умели!..

Д-и-и-инь — испуганно зазвенело у дверей.

— Опять кого-то черт принес! — с тоской подумал Модернистов.

— Так что хозяин сказал, что больше ждать не будут, — наставительно и строго говорил старший дворник.

— Видишь ли, голубчик. Реальные мистики основывают журнал. Будущее, видишь ли, безусловно за ними. И двадцатого — понимаешь, двадцатого — я получаю там аванс. До двадцатого надо подождать… Понимаешь?

— Ждали уж! — уныло ответил дворник. — Которые порядочные, те платят. Сколько разов обещали…

«Тишина звенела, — писал Модернистов, выпроводив дворника. — Они вдохновенно сидели на скамейке у опалового моря, и казалось, что чей-то голос, властный и чарующий…»

— Барин! Там из мясной пришли. Ругаются очень… — прозвучал вдруг настойчивый голос горничной.

Когда «пришедшие из мясной» ушли — пришла прачка, швейцар и сапожник.

После их ухода творческая нить оборвалась. «Он нежно привлек ее к себе», — начал было писать Модернистов, но непослушное перо неожиданно написало: «Он нежно привлек ее к суду».

— Маланья! Принесите мне черного кофе, — попросил Модернистов.

— Кофе нету. Третьего дня еще вышло.

— Ну, тогда чаю с лимоном дайте.

— Лимону нету. Лавочник — нешто не знаете? — не дает. Ваш, говорит, барин — самый, говорит…