Рассказы - [93]
Он осторожно подтянул стрелки на брюках шоколадного цвета, закинул ногу за ногу и углубился в речи Берка. Он упивался умной страстностью и волнующей грацией слов, смиряя нетерпение, это безумное желание убыстрить годы и скорее зажить настоящей жизнью, с чувством высокой ответственности и по-взрослому рассчитывая свои силы. Придет же конец посредственности, переведутся торгаши и ремесленники, все эти Либиги, — он и его поколение об этом позаботятся. Но чего-то хотелось уже сейчас, чего-нибудь настоящего — в жизни, а не на сцене.
Выйдя из ванной комнаты, миссис Либиг сунула голову в дверь гостиной. За отворотами ее шитого золотом халата обвисала вялая грудь; лицо под кремом казалось мертвой маской без выражения; голубые волосы лезли сквозь серебряную сетку. «Как читается, Морис? — улыбнулась она. Долго раздражаться она не умела. — Надо будет вызвать мастера — телевизор совсем никуда работает. Такие деньги выбросить! Приготовь мне стаканчик на сон грядущий, — распорядилась она. — Я буду через минуту. — И уточнила — С айсбергом». Это выражение она переняла в Нью-Йорке, когда гостила у своей дочери Розы, и дома любила им щегольнуть.
Вернувшись, она взяла свой стакан неразведенного виски и приготовилась к заветному получасовому разговору перед сном. У нее было убеждение, что дневные дела не оставляют ей времени как следует выговориться, хотя не закрывала рта даже в пору своей самой активной деятельности, под именем «мадам Клары» заправляя дамским магазином.
Сегодня она положила избегать семейных тем.
— Не представляю, куда деваться будущей зимой, — сказала она. — «Палас» закрывается. А другого такого отеля на Мадейре нет. Там помнят, как я еще с твоим дедушкой приезжала. Портье всегда тобой интересуется: как наш господин книгочей?
Морис не отвечал, и она попробовала подойти с другой стороны.
— Все так же мальчишки ныряют, — сказала она. — За крабами, за губками.
Слетев с ее уст, эти слова не пробудили в нем никаких экзотических воспоминаний.
— Интересно, будет в этом году сеньора Палоес в Биаррице? Она всегда играет по крупной. Бразильцы, скажу тебе, все страшные богачи.
Ей уже самой настолько приелись эти ежегодные отлучки — в феврале Мадейра, в июне Биарриц, — что сказать ей по существу было нечего.
— Так, — переключилась она, — с кем же ты завтра встречаешься? С дочкой Кларксонов или с Бетти Льюис?
— С ребятами из школы, — обходя ловушку, ответил Морис, но бабка не дала себя сбить.
— Скажи, ведь тебе нравятся блондинки, а? Она миленькая — та, в партере.
И хотя его покоробило, что бабка перехватила его взгляды в театре, пай-мальчиком он быть не захотел и ответил:
— Да, ты тоже находишь?
— Вот это самое я твержу твоей матери, — сказала миссис Либиг. — Дайте Морису самому разобраться с девушками. Не тащите домой Кларксонов после театра, не затевайте танцульки ради дочки Адели Зигель. Когда он у меня, он будет ходить со своей старой бабкой. А с девушками пускай сам разбирается.
Открыто выступать с ней заодно против матери Морису не хотелось, и он только улыбнулся в ответ.
— А завтра вечером, — продолжала миссис Либиг, — на моей улице праздник. Музыкальное ревю «Игра в пижамах»! Роза видела в Нью-Йорке, говорит — что-то выдающееся. Не на твой вкус, конечно. Так, для детей. Для старухи, впавшей в детство.
В восторге от своей немудрящей шутки она зашлась пронзительным смехом, на который ответно грянул телефон.
— Батюшки! — всполошилась миссис Либиг. — Это кто же так поздно? Возьми трубку, Морис. Это Виктор? Что у него? Я сейчас подойти не могу. Нашел время!
Она еще что-то говорила, и Морис заткнул пальцем свободное ухо, чтобы слышать далекий голос.
— Тебя срочно вызывают, — сказал он. — Сильвии очень плохо. Дяди Виктора дома нет. Не знают, где он.
— Куда я поеду в таком виде? — возмутилась миссис Либиг. — А что хоть с ней? Болит что-нибудь?
— Дело очень срочное, — настаивал Морис, словно далекий собеседник мог слышать легкомысленные речи миссис Либиг. — С ней несчастье.
— Господи боже! — вскрикнула миссис Либиг. — Ах, какая идиотка! Бедный Виктор. А от меня-то что требуется?
— Миссис Либиг приедет позже. А я выезжаю сию минуту, — сказал Морис в трубку. — Я племянник миссис Либиг.
Миссис Либиг поднялась с кресла, плотно запахиваясь в зеленый с золотом халат, и зашаркала шлепанцами.
— Никуда ты не поедешь, — сказала она. — И потом, какой ты ей племянник? Ты в глаза не видел эту девицу.
— Кому-то надо ехать, — сказал Морис. — Женщина не стала говорить по телефону, но дала понять, что это не была случайность. По-моему, она хотела сказать, что Сильвия пыталась покончить с собой.
В его глазах появилось выражение, жизнь.
— Кроме нас, эта женщина никого не нашла, — пояснил он, считая вопрос решенным.
Но бабка была иного мнения.
— Господи боже! — сокрушалась она. — И охота Виктору связываться с малолетними идиотками. Не надо мне было принимать ее, — укорила она себя, словно встреча с любовницей сына внушила той несбыточные надежды и довела до мыслей о самоубийстве.
Но Морис словно не слышал ее.
— Тебе нужно скорее одеться и ехать за мною туда, — сказал он и направился к двери. Миссис Либиг бросилась следом, запахивая халат, и свободной рукой схватила его за локоть.
Книга посвящена жизни и творчеству Чарльза Диккенса (1812–1870). «Мир Чарльза Диккенса» — работа, где каждая строка говорит об огромной осведомленности ее автора, о тщательном изучении всех новейших материалов, понадобившихся Э. Уилсону для наиболее объективного освоения сложной и противоречивой личности Ч. Диккенса. Очевидно и прекрасное знакомство с его творческим наследием. Уилсон действительно знает каждую строчку в романах своего учителя, а в данном случае той «натуры», с которой он пишет портрет.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Рассказ Павла Шебунина «Неинтересный человек» с иллюстрациями П. Пинкусевича был опубликован в журнале «Огонек» (№ 19 1953 год).
«Вымышленные события и случайные совпадения» дебютного романа сценариста и режиссера документального кино Татьяны Бутовской происходят в среде творческой интеллигенции СССР образца 80-х. Здесь «перестройка, гласность, эйфория» – лишь декорации, в которых разыгрывается очередной акт непреходящей драмы о женщинах и их мужчинах. Александра Камилова, начинающий режиссер-документалист, переживая мучительный и запретный роман со своим коллегой, человеком Востока, верит, что это – «любовь, которая длится дольше жизни».
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.