Рассказы - [9]

- Продолжайте, - сказал господин в голубом.

- Осталось добавить немногое. Я проделал бы обратный путь не спеша, чтобы не привлекать ничьего внимания: проспект Вашингтона - улица Вены - проспект Буэнос-Айреса. В конце проспекта Буэнос-Айреса есть площадь Варшавы, мы бы припарковали машину там, затем спустились бы в метро и там бы разъехались: я на север, товарищ Беретта - на юг. Ну и как, на ваш взгляд?

- На мой взгляд, приемлемо, - сказал господин в голубом. - Действительно, очень правдоподобно. Думаю, история не могла бы быть рассказана лучше. Конечно, отсутствуют некоторые детали, одна там, другая здесь, между тем детали очень важны для того, чтобы добавить истории достоверности, особенно если речь идет об истории предполагаемой, надеюсь, вы меня понимаете. И меньше сдержанности, больше страсти. И слез. В общем, душевной боли. То, чем мы сейчас занимаемся, - дело, основанное на раскаянии, не забывайте об этом.

- Как бы то ни было, меня интересует не эта гипотетическая история, заметил человек с седыми волосами. - Меня занимают люди, которые могли бы отдать мне приказ совершить все это, вот что для меня главное.

Господин в голубом поднялся и стал медленно прохаживаться по комнате.

- Мы к этому и подходим, - сказал он, - мы как раз подходим к месту, которое занимает вас и еще больше интересует нас. Как видите, здесь наши интересы совпадают. Речь идет только о том, чтобы найти тех самых людей, поскольку вожаков было много, быть может, не все они были согласны с проведением подобной операции. Впрочем, я убежден, что такое решение могло бы быть принято в очень узком кругу. Что вы об этом думаете?

- Самом узком, - с готовностью ответил человек с седыми волосами, - и поэтому значимы только те, кто смог бы отдать мне приказ.

- Сколько их было?

- Двое.

- Не называя имен, что вы можете сказать о них?

- Они из тех, кого зовут профессорами.

Господин в голубом удовлетворенно улыбнулся.

- По-моему, это точно, - сказал он, - продолжайте.

- Это было десятого марта, ровно за месяц до убийства. В городе проходил созванный движением съезд, посвященный мировой войне. Приехали даже представители организаций из Франции и Германии. Обоих профессоров в городе не было, они уехали на юг по политическим делам. Я отправился за ними туда, где они проводили какой-то круглый стол. Я был в тяжелой ситуации: моего сына госпитализировали по поводу инфекционного заболевания, хозяин дома выселял меня из квартиры, я нуждался в деньгах, в каких-то грошах. Я собирался попросить у них. Я делал для них все: разбрасывал листовки, выполнял любую черную работу, был рабом движения. Я зашел поговорить с ними. Через пять минут я получил отказ, они сказали, что у них нет возможности помочь мне, что они устали от моих просьб. Надо же иметь такую наглость: несколько лет я делал для них все, а они устали от моих просьб. Они отказали мне ровно через пять минут, заявив, что у них и без меня забот хватает.

Господин в голубом снова сел, с озабоченным лицом, сдвинув брови.

- Давайте порассуждаем, - сказал он, - давайте порассуждаем. Что-то здесь неубедительно. Торопливая беседа в присутствии стольких людей не кажется мне идеальной ситуацией для дачи вам такого серьезного поручения, оба профессора никогда бы не воспользовались подобным случаем, эта версия вряд ли кого-нибудь убедит.

- У меня нет другой, это был единственный раз, когда я видел их до операции, и единственный раз, когда я разговаривал с ними об этом. Были свидетели, которые видели нас, это мой козырь. Необходимо воспользоваться этим козырем.

- И что они вам сказали?

- Они сказали, что операция назначена на девятое апреля, чтобы я был в полной готовности и что все инструкции мне передаст товарищ Беретта. - Человек с седыми волосами сделал паузу и вздохнул. - Таким образом, могу констатировать, что весь план в деталях был сообщен товарищу Беретте и что именно он посвятил меня в них, когда я впоследствии встретился с ним один на один. И пусть он отрицает это сколько угодно.

- Этот вариант кажется мне приемлемым, - сказал господин в голубом, - все вместе мне кажется версией приемлемой. Предполагаю, что это может быть версией, приемлемой для кого угодно. Я вижу, у вас хорошая память, господин Бабочка, очень важно сохранять ее.

В комнате повисла тишина. Вдалеке, приглушаемый расстоянием и закрытыми окнами, слышался шум уличного движения. Где-то три раза пробили часы.

- Хорошо, - сказал господин в голубом, - у меня такое впечатление, что это все.

Человек с седыми волосами попытался было встать, но остался сидеть.

- Извините меня, - сказал он. - Но осталось кое-что еще.

- Что же?

- В общем, кое-что, не знаю, как выразиться, короче, мне хотелось бы кое-что уяснить.

- Что именно?

- Я знаю причины, по которым я делаю это, но не знаю ваших.

Господин в голубом широко улыбнулся. Это был первый раз, когда он улыбался так открыто и с удовольствием.

- Я вам отвечу вопросом на вопрос, хотите его услышать?

- Мне это было бы интересно, - сказал человек с седыми волосами.

Господин в голубом изобразил рукой некий жест, легкий, словно полет птицы, и произнес: