Рассказы старого матроса - [5]

У старшего Виля был домик на плантации, — очень уютный домик, — и жил он там с семьею, повидимому, не плохо.

Он очень обрадовался своему племяннику. Как-никак, а когда живешь в этих иродовых странах, всегда приятно поглазеть на земляка.

Я был очень дружен с Робертом Вилем, и в свободное время мы часто отправлялись вместе к хлебосольному дядюшке.

Тот расспрашивал нас про Францию, а взамен рассказывал нам всякие истории про тамошнюю жизнь.

Угощал нас разными цейлонскими кушаньями, в которые обязательно примешивал рис. Без рису там обед не в обед. Правда, приготовляют его там очень вкусно, только так много крошат туда всякого перца, корицы, чесноку и еще чего-то, что после обеда во рту точно пожар.

За обедом мы выхлестали всю воду, но Роберт Виль этим не удовлетворился.

— Там в сенях стоит миска с водою, — сказал старший Виль, — пей, если не боишься лопнуть.

Роберт отправился в сени. Он что-то там долго шумел и возился.

Вернувшись в комнату, он со смехом кинул на стол маленькую мертвую красивую змейку.

— Вот, — со смехом сказал он, — свернулась под миской. И, подлая, тяпнула меня за руку. А я убил ее кулаком.

Старший Виль при этих словах стал белее, чем рис, который он ел, и волосы слиплись у него на лбу.

— Покажи руку, — прохрипел он.

Роберт изумленно уставился на него и показал кисть руки, где была маленькая красноватая точка.

Старший Виль мгновенно выскочил в сени и вернулся с топором.

— Подставляй руку, — крикнул он, — ну, живо!

Роберт стоял с вытаращенными глазами и, казалось, ничего не понимал.

— Чего тебе надо? — пробормотал он.

— Отрубить тебе руку, — заорал старший Виль, — иначе умрешь через пять минут!

Ну, скажу, в этот миг меня точно кто-то рукой ухватил за самое сердце.

Роберт посмотрел на свою руку и вдруг спрятал ее за спину.

— Ты с ума спятил, — прошептал он, — куда же я буду годен без руки!

— Хватай его, — закричал старший Виль, — держи его! Ведь он сейчас умрет.

— Ну, уж нет, — отрезал Роберт, — коли на то пошло, я уж лучше сбегаю к доктору. Я знаю тут недалеко одного.

С этими словами он выбежал из комнаты, даже не успев надеть шапки.

Мы остались в сильной тревоге за убежавшего Роберта.

— Ох, — говорил старший Виль, — у меня просто сердце не на месте. Хорошо, если он застанет доктора дома. А что, если его нет? Да и поздно уж будет руку резать! Надо сразу.

В это время вошла его жена.

— В чем дело? — спросила она.

Старший Виль передал ей историю с ядовитой змейкой.

— Зачем же ты отпустил Роберта одного? Нужно было непременно итти вместе с ним.

Мы сейчас же побежали к доктору, который жил по соседству с Вилем. Там ничего не знали о Роберте.

— Не пошел ли он к тому доктору, который живет на той улице по дороге от порта? — сказал я.

Не теряя времени, мы направились туда. Там нам сказали, что, действительно, недавно прибегал человек, укушенный змеей, с очень испуганным видом, но так как доктора не оказалось дома, то он убежал сейчас же и, как кажется, прямо к пристани.

Мы тотчас поспешили туда. На пристани не было никого. На рейде спокойно чернел наш пароход.

Мы долго махали руками и кричали, чтобы нам выслали лодку, нас никто не замечал оттуда. Наконец, удалось найти лодочника, который доставил нас к пароходу.

Каково же было наше удивление, когда оказалось, что Роберт и сюда не являлся.

Старший Виль сейчас же вернулся на берег, а я со стесненным сердцем должен был остаться на судне, так как наступало время моей работы.

На другой день чуть свет я был уже на берегу и стучался у дверей старшего Виля. Старик отпер мне с грустным лицом.

— Все кончено, — сказал он, вводя меня в комнату.

На столе, покрытый чистой простыней, лежал мертвый Роберт. Еще вчера его нашли в обмороке в одном из узких переулков и доставили к Вилю. Он скоро умер, не приходя в себя. Доктор подтвердил, что если бы руку отрубили сразу, Роберт остался бы жив.

Когда я в этот проклятый вечер шел по берегу, мне все время под ногами чудилось змеиное шипение, а по телу словно ползали сотни ядовитых змей.

На пароходе все приуныли. Мы любили Роберта, и такая дурацкая смерть нас поразила.

Многие одобряли, что он не дал отрубить себе руку. Другие, напротив, осуждали его.

В эту ночь я совсем не мог спать.

Мне все казалось, что рядом со мною на койке лежит, свернувшись, змея, и что стоит мне пошевелиться, как она меня ужалит.

Бедняга Роберт Виль не выходил у меня из головы. Мы, конечно, похоронили его со всеми морскими почестями.

Я уж больше не ходил на берег.

Прекрасные цветущие плантации Цейлона казались мне насквозь пропитанными ядом. Я бы охотнее выкупался в океане, среди десятка акул, чем прошелся бы по цейлонским зарослям. Ну их к чорту!

Прошел целый год.

За этот год мы побывали на Мадагаскаре, заехали в Занзибар, а оттуда двинулись в Сингапур.

В Сингапуре капитан просил меня сопровождать его на берег. Дело в том, что я умел болтать немного на южно-китайском наречии. Когда толчешься по всему миру, чему не научишься!

Капитан остановился в гостинице и взял для меня номер рядом со своим.

Признаться, я не очень люблю эту сухопутную роскошь. На узкой корабельной койке всегда спокойнее спится, чем на самой удобной кровати. Но делать было нечего.