Рассказы Старого Матроса - [46]

«Хороша, — думал старый Уиллис, глядя на женскую резную фигуру, украшавшую нос клипера, — мастер Хельер постарался. Складки одежды плавно перетекают в волнорез, и она выглядит не ведьмой, а древней богиней. Здравствуй, Нэн…».

«Здравствуй, Джон, — тихонько отозвалась ведьма, устроившаяся внутри деревянной носовой фигуры, — вот мы и снова встретились…»

В начале тысяча восемьсот семидесятого года «Катти Сарк» под командой капитана Джорджа Мьюди вышла в свой первый — «девичий», как говорят англичане, — рейс. Клипер ждали шестнадцать тысяч миль пути до Шанхая.

Ему предстояло пересечь «вдоль» почти весь Атлантический океан, обогнуть мыс Доброй Надежды, не случайно именуемый ещё и мысом Бурь, перечеркнуть «поперёк» океан Индийский, пройти сквозь тайфуны юго-восточных морей и не позднее мая прибыть в Китай, чтобы принять в свои трюмы чай нового урожая, и желательно первым. А потом — в обратный безостановочный путь к причалам Лондона. Один виток туда и обратно длился около восьми месяцев — очень долго для века двадцать первого и очень быстро для века девятнадцатого.

В «чайных гонках» участвовало множество клиперов, а лучшим среди них считался «Фермопилы», появившийся на этой линии всего год назад, однако сразу же прославившийся и ставший непревзойдённым. Но «Катти Сарк», как истинная ведьма, настигла клипер Худа, вышедший в очередной рейс незадолго до неё, и пришла в Шанхай вместе с ним. С этого и началось состязание между двумя лучшими парусниками мира, длившееся четверть века.

Нэн была счастлива — она летела над волнами, навстречу солнцу и горизонту, слушая песню ветра в снастях. Под бушпритом кипела жемчужная пена, скользила по бортам, лаская стройное тело «Катти», и оставался за кормой длинный след, светящийся в ночи. Ведьма не боялась океана — она нашла с ним общий язык. Клиперу всё было нипочём — его не страшили ни внезапные шквалы, ни бешеные тайфуны китайских морей, ни тяжёлая ярость «ревущих сороковых». И даже в штиль Нэн умудрялась ловить слабый ветерок верхушками парусов и резала зеркальную океанскую гладь шестиузловым ходом, изумляя бывалых моряков.

Но счастье было недолгим. Суэцкий канал, разрубивший тонкую перемычку между Африкой и Азией, открыл дорогу пароходам, и чадящие железные чудища, принимавшие в свои вместительные утробы тысячи тонн груза, пошли на восток косяками. Покупатели-эстеты ещё брезгливо принюхивались к выгруженному с них чаю — мол, пахнет антрацитом и железом, — но официальные эксперты не смогли отличить чай, привезенный пароходами, от чая, доставленного клиперами. И прозвучало магическое слово «невыгодно», означавшее конец для всех клиперов «чайного флота».

Старая Белая Шляпа ещё боролся, изыскивая для своей «Катти» небольшие партии груза в укромных уголках Китая, но борьба эта была уже безнадёжной — паруса проиграли. И тогда клипер перешёл на австралийскую «шерстяную» линию, где уже работал его вечный соперник «Фермопилы». На этой линии пароходам пока приходилось туго: на всём пути от Дурбана до Фримантла не было ни одной точки, где они могли бы принять уголь — корм для своих прожорливых котлов. Пароходы были вынуждены неуклюже ползти под парусами, и тут уж быстроногая ведьма играючи брала над ними верх, скользя мимо них стремительной белой птицей. И это время стало временем славы, «звёздным часом» «Катти Сарк».

На шерстяной линии клипер под командой капитана Вуджета не знал себя равных — в офисе Ллойда регистрировали всё новые и новые его рекорды. На этой кругосветной линии был побеждён единственный достойный соперник «Катти» — «Фермопилы»: побеждён и раз, и другой, и третий. Слава о «суперклипере» гремела по всему миру, и старый Джон Уиллис был счастлив: его мечта сбылась. Была счастлива и Нэн — оттого, что был счастлив он, её Джон.

Живя среди людей, ведьма с удивлением обнаружила, что многие сыны человеческой расы, презираемой племенем ведьм, не так уж и плохи. И Нэн, разглядев в душах капитана Вуджета и его матросов светлые нити, помогала им, как могла. Она знала: её корабль должен прибыть в порт назначения как можно раньше, опередив всех — это был для клипера вопрос жизни и смерти. Нэн узнала значение слова «бизнес», выучила его законы и поняла, что её корабль будет жить только до тех пор, пока Бизнес — он казался ведьме угрюмым и жестоким богом — будет им доволен. Нэн не понимала, почему красота — это ещё недостаточно само по себе, почему должно быть что-то ещё, но она не собиралась переделывать мир людей. Да она и не сумела бы этого сделать — даже если бы захотела. Ведь Нэн была всего лишь вересковой ведьмой, а не могучей древней богиней.

Она понимала моряков своего корабля — ведь она читала их простые и честные души. Но многие из ведьм моря и ветра не понимали Нэн. «Зачем ты помогаешь людям? — кричали они ей и били её по щекам волнами. — Люди жестоки, алчны, им не нужна красота! Люди уродуют этот мир — пройдёт каких-нибудь сто лет, и ты увидишь, во что он превратится!». «Не все люди такие! — кричала в ответ Нэн, принимая удары. — Посмотрите, как красив мой корабль, созданный людьми! Людям, построившим его, нужна красота!». Но ведьмы океана не слушали Нэн и трепали её, пока не вмешивались их более добрые сёстры и не прекращали драку. Деревянная статуя на носу клипера не раз теряла в этих сварах вытянутую руку и даже голову, но люди всякий раз восстанавливали повреждённую скульптуру, и ведьма снова летела над волнами вокруг мыса Горн. И старый Джон Уиллис гордился своим кораблём, а Нэн была рада за своего Джона.