Рассказы - [7]

Шрифт
Интервал

Неяркий свет центрального паникадила заставил матушку открыть глаза — батюшка в царских вратах сделал поклон в сторону клироса, развернулся, поднял руки и возгласил:

— Слава Тебе, показавшему нам свет!

«Слава Тебе, Господи, и промыслу Твоему! — шепнула матушка и неспешно наложила на себя четкий крест. — Может, все и устроится?!»

Служба заканчивалась, и этот момент для матушки был не менее дорог, чем ее начало и ровное течение, — день завершался, суточный круг был пройден, осталось только с крестом и иконами совершить обход монастыря. Вот и отпуст, в конце которого отец Владимир всех благословил, зашел в алтарь и закрыл царские врата. Как быстро! Надо становиться на ход. Матушка кивнула матери Серафиме, чтобы та подошла.

— Матушка, благословите взять икону Спасителя? — склонилась та перед ней в ожидании.

— Бог благословит. Возьми сегодня икону Спаса Нерукотворного.

Подняв икону в простом деревянном окладе, как бы прижав ее к себе, мать Серафима встала впереди, следом послушницы — Наталья с деревянным облупившимся крестом и Ксения с медным колокольчиком и фонарем, за ними — трудницы и местные бабульки. Все замерли, глядя на матушку. Она неспешно направилась к центру храма, поглядывая на правую дверь алтаря. «Чего это батюшка не подает возглас на начало хода? Чего мешкает, не выходит?» Обычно после вечерней службы отец Владимир выходил из алтаря, становился перед храмовой иконой на правой стороне амвона, подавал возглас и возвращался в алтарь — в крестном ходе он не участвовал.

Матушка подождала с полминуты, потом повернулась, поглядела на послушниц и подошла к ним.

— Ты что, мать, с фонарем-то зарядилась, еще вон как светло? — Она остановилась перед послушницей Ксенией. — Оставь. Возьми-ка лучше чашу со святой водой и кропило, стань рядом со мной, а колокольчик дай мне.

В этот момент из боковой двери вышел, чуть пригибаясь, отец Владимир, окинул взглядом сгрудившихся в центре в ожидании крестного хода людей и спросил чуть сдавленным то ли от усталости, то ли от волнения голосом:

— Матушка Сергия, можно вас на минутку?

Он повернулся и пошел на дальний правый клирос, на котором возле стены стоял высокий резной аналой, что по праздникам выставляли в центр и на него клали соответствующую празднику икону, украшая ее цветами.

Что такое? Матушка, почувствовав на себе насторожившиеся взгляды стоявших сзади послушниц и богомольцев, метнулась к клиросу и почти одновременно с батюшкой остановилась возле аналоя, тревожно разглядывая на темно-зеленой бархатной поверхности крышки небольшую стопку записок, приготовленных матерью Серафимой для завтрашней литургии.

— Вот. — Отец Владимир поднял записки и вынул из-под них тетрадочный листок с приколотой сверху над крестиком скрепкой. — Подали сегодня. Видимо, в начале службы.

— Кто подал? — опешенно прошептала матушка и протянула руку, желая еще раз поглядеть на клочок бумаги.

Отец Владимир, однако, руку с запиской отвел:

— Странный вопрос. Откуда я могу знать. Когда после малого входа я заглянул в пономарку, то увидел эту стопку. До службы ее не было. Алтарник сказал, что он не видел, кто принес, и положил их на требный столик.

Матушка, покусывая губы, смотрела в круглые и немного выпученные глаза батюшки и лихорадочно думала: «Кто-то из своих? Деревенские? Может, днем занесли до службы? Кому это надо?»

— Матушка, это надо прекратить. Я поеду к благочинному, попрошу его вмешательства, иначе дойдет до владыки, и тогда могут быть неприятности.

«Неприятности? Да они уже начались! Только не к начальству!»

— Матушка, что вы молчите? С этим надо бороться. Ведь точно пойдут слухи!

— Слухи? — Матушка встрепенулась. — А кто их будет распускать? Для чего? Кому они выгодны?

— Выгодны? А разве дело в выгоде? Просто захотят помутить воду, внести смуту и расстройство, разрушить мир, ведь вы знаете, как лукавый действует!

— Вот вы, батюшка, и ответили. Давайте лучше поймем, кого-то крутят бесы, и этот кто-то стал его орудием. Ведь помните, что было в июне?

Напоминание об июньском происшествии еще более встревожило отца Владимира, он понизил голос и, наклонившись, почти в ухо прошептал:

— Да, матушка, но это может всплыть и дойти туда, куда это доходить не должно. А это — неприятности. И может, крупные, вплоть до комиссии.

Батюшкин голос от напряжения и подавляемых эмоций почти свистел, ему становилось явно не по себе.

— Комиссия? — Матушка запнулась и отодвинулась немного от склонившейся над ней головы батюшки.

«Вот оно что! Тогда может… Нет, не надо комиссий, уговорить, а потом разберемся».

— Отец Владимир, не надо комиссий, сами разберемся, все устроится. — Голос матушки звучал и просительно и твердо. — Иначе будет всем вред.

— Да, главное — не навредить и разобраться самим, — согласился он и тут же продолжил: — Вот давайте сейчас и спросим у матушки Серафимы, подавали ли ей записку со скрепкой и кто это сделал. Может, кто-то из присутствующих и она сможет указать и тем поможет нам?

От клокочущего внутри желания добиться своего и разрешить ситуацию у отца Владимира выступили на лбу крупные капли пота. Он выпрямился, лихорадочно обтер их рукавом подрясника и снова склонился к матушке.


Еще от автора Виталий Владимирович Щигельский
Царица Тамара

Шкловский Евгений Александрович родился в 1954 году. Закончил филфак МГУ. Автор нескольких книг прозы. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.


Фата-моргана

Евгений Шкловский – один из наиболее интересных современных рассказчиков, автор книг «Заложники» (1996), «Та страна» (2000) и многих публикаций в периодике. В его произведениях, остросюжетных, с элементами фантастики и гротеска, или неспешно лирических, иногда с метафизическим сквознячком, в искусном сплетении разных голосов и взглядов, текста и подтекста приоткрываются глубинные моменты человеческого существования. Поиски персонажами самих себя, сложная вязь человеческих взаимоотношений, психологические коллизии – все это находит свое неожиданное преломление в самых вроде бы обычных житейских ситуациях.


Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Время воды

«Время воды» — это роман в двух частях, написанный от первого лица, лица неконкретного, но характерного. Первая часть — свободное повествование о недалеком прошлом — времени ошибок, вызванных процессом взросления героя на фоне разрушения привычного уклада жизни. Вторая — о весьма близком будущем — времени исправления личных ошибок, путем создания глобальных проблем. Социальная нагрузка романа умеренна, юмор местами циничен, низменных инстинктов не затрагивает. Рассчитан на неширокий круг думающих читателей.С уважением, Автор.


Аквариум

В новый сборник известного прозаика Евгения Шкловского, автора книг «Заложники» (1996), «Та страна» (2000), «Фата-моргана» (2004) и других, вошли рассказы последних лет, а так же роман «Нелюбимые дети». Сдержанная, чуть ироничная манера повествования автора, его изощренный психологизм погружают читателя в знакомый и вместе с тем загадочный мир повседневного человеческого существования. По словам критика, «мир Шкловского… полон тайного движения, отследить, обозначить едва уловимые метаморфозы, трещинами ползущие по реальности, – одна из основных его целей.


Порча

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Танья

Рассказ из журнала «Дружба Народов №1, 1998».


Кроме тебя одного

Сергей Иванович СтешецКРОМЕ ТЕБЯ ОДНОГОповестьТула: Приок. кн. изд-во, 1991.Геннадий Мануйлов, физрук из глубинки, едет на БАМ, чтобы поправить финансовое положение своей семьи. По дороге он становится жертвой ограбления, и, не найдя в себе сил вернуться домой с пустыми руками, становится бомжом по кличке Кешка.


Российский колокол, 2015 № 7-8

Давайте знакомиться! Я – Анастасия новый шеф-редактор этого творческого издания. Со многими из вас, кстати, мы уже познакомились заочно, во время подготовки этого выпуска: с кем-то было «живое» общение по телефону, а с кем-то – переписка посредством электронной почты. Но тоже живая, эмоциональная, легкая и непринужденная.И сегодня, когда журнал готов, я, пролистывая номер, чувствую, как от его страниц веет теплом. По-другому просто не может быть, ведь среди круговорота букв на его страницах скрывается часть души, жизни, эмоций авторов.


Бездна

За этот роман Кристоф Оно-ди-Био, французский писатель и журналист родом из Нормандии, получил две престижнейшие французские премии по литературе – Гран-при Французской академии и премию Ренодо. «Бездна» – это и детектив, и любовная история, и философская притча, настолько роман многослоен и глубок. Но прежде всего это классический французский экзистенциальный роман – о смысле бытия, о пограничности человеческого существования и человеческой сути.В качестве журналиста Сезар объездил весь мир, видел страшные разрушения, смотрел в глаза смерти, наблюдал блеск и тщету светского общества.


Деловое общение, или Школа жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения

Подборки стихотворений Юлианы Новиковой «На расстоянии огня», Дмитрия Быкова «Новые баллады», Татьяны Полетаевой «Ты такую не знал», Виталия Науменко «Косноязычие».


Учитель цинизма

Повествование, написанное с ориентацией на жанр «истории моего современника»; то есть роман классический (как бы), выстраиваемый сюжетом взаимодействий индивидуальной биографии автора-повествователя и его Времени. Времени и в традиционном понимании, то есть времени историческом — текст содержит картины из жизни молодого человека, студента МГУ на излете советской эпохи, коя предстает здесь в том облике, в коем ее знали те, кто жил в те времена, а не в нынешнем ее киноварианте. И одновременно в изображении стиля жизни и психологии позднесоветских лет, в изображении героя, сюжетов и микросюжетов его личной биографии присутствует не только попытка автора точно воспроизвести черты минувшей эпохи, но и стремление показать то, то обнажало для нас то Время в природе человека и в устройстве окружающего нас мира.


Подлинник речи

Подлинник речи. Современная армянская поэзия в переводах Георгия Кубатьяна (Ваагн Мугнецян, Акоб Мовсес, Рачья Тамразян).


Кто оплачет ворона?

Про историю России в Средней Азии и про Азию как часть жизнь России. Вступление: «В начале мая 1997 года я провел несколько дней в штабе мотострелковой бригады Министерства обороны республики Таджикистан», «совсем рядом, буквально за парой горных хребтов, моджахеды Ахмад-шаха Масуда сдерживали вооруженные отряды талибов, рвущихся к границам Таджикистана. Талибы хотели перенести афганскую войну на территорию бывшего Советского Союза, который в свое время — и совсем недавно — капитально в ней проучаствовал на их собственной территории.