Рассказы - [12]
Салман совсем не спал. Лишь иногда садился передохнуть.
Рано утром Салман оставил все мясо в лесу, укрыв и хорошо спрятав, чтобы вечером забрать его на повозке и, взяв с собой лишь двух выживших овец, пошел домой. Овец загнал к себе в сарай, чтобы потом хозяева их забрали. А сам, очень уставший, хотел выспаться до вечера. Однако проспал до следующего утра.
— Нет, это же надо, — никак не могла прийти в себя его двоюродная сестра, — два раза мы его хороним, а он каждый раз возвращается целым и невредимым.
Салман разразился хохотом.
— Нет, все, — сказала Марта, — на твои похороны я больше не приду.
— Еще как придешь, — уверил ее Салман.
— Почему это?
— А чтобы убедиться — умер я или нет.
После этого случая прошло много времени. Боевые действия поутихли. Судьба решила подшутить над ним в последний раз. На этот раз все было иначе.
Однажды к Салману зашли его родственники. Салман в этот день должен был быть дома.
Зять Салмана позвал его. Тот не отвечал.
Они зашли в гостиную и застали Салмана лежащим на кровати. Зять окликнул его. Тот — ноль внимания.
Тогда зять подошел и потряс его за плечо:
— Проснись, соня!
Тот не подавал никаких признаков жизни. Это всех насторожило.
— Что с ним? — взволнованно спросила Сацита.
Как ни пытались его разбудить — бесполезно. И вид у Салмана был какой-то мертвецки-бледный. Мужчина прикоснулся к его лицу. Оно было холодным.
— Он… мертв… — выдавил из себя зять.
Тетя с двумя дочками стали рыдать. Они уже были на двух его псевдопохоронах, но тут совсем иная ситуация: Салман лежит перед ними, и, без сомнений, это Салман и никто иной.
Вечером устроили похороны. Близкие умершего все прибывали. Их было больше, чем на предыдущих похоронах. Многие спешили посмотреть на мертвеца — так все сомневались в его смерти. Причина смерти точно определена не была, но большинство считало, что он умер своей смертью.
Тело омыли, и оно было готово к погребению.
Прошел день.
По улице шествовал Иса, знакомый Салмана.
У дома Салмана сегодня на улице никого не было видно.
«Интересно, — подумал он, — где все? Может, в доме? Обедают?»
Увидев кого-то за забором, он пригляделся. Это был Салман — из крови и плоти. Он озирался по сторонам, видно, не желая ни с кем встречаться.
Уже привыкший к двум его смертям, Иса улыбнулся и крикнул:
— Ну что, встретил там кого-нибудь из наших?
Заметив его, Салман смущенно улыбнулся.
Иса зашел к нему, чтобы послушать его «оправдание».
— Рассказывай, — сказал он, — как ты умудрился похоронить себя на этот раз?
Салман с неохотой начал свой рассказ:
— Вчера я простудился, у меня поднялась температура, в общем, мне стало очень плохо. С больницами у нас, сам знаешь, — проблемы. Сайпудди посоветовал мне выпить спирт, мол, простуду как рукой снимет, вот я и воспользовался его советом — выпил стакан спирту. А до этого я никогда в рот спиртного не брал. Ну вот, сегодня утром выпил, опьянел, уснул в кровати и спал как убитый. Просто спал, как спят пьяницы. Тогда и решили, что я умер. Ладно, я не просыпался. Как можно не отличить живого человека от мертвого? Никто не мог заметить сердцебиения или дыхания? Разве это не идиотизм? Мало того, что посчитали меня мертвецом, так еще похороны устроили, омыли меня, опозорили перед всеми. А теперь мне оправдываться, что я выпил спирту и поэтому уснул мертвецким сном? Слава богу, больше никогда не буду пить, если даже от этого будет зависеть моя жизнь. Хорошо, что кто-то догадался привести врача, прежде чем меня похоронили. Врач и сказала: «Вы что, никогда пьяного человека не видели?»
Иса с трудом справлялся с душившим его смехом.
— Погоди. Слушай дальше. Будят меня, просыпаюсь, а вокруг женщины заплаканные сидят. Представляешь мое удивление? Через какое-то время все давай меня проклинать и плевать в меня. Всего оплевали. Как я умер, они плачут, а как узнают, что я живой, оплевывают меня. После этого уже боюсь на людях показываться.
На этом история трех похорон Салмана закончилась. Сейчас он живет вместе с семьей, живой и здоровый.
Последняя молитва
Услышав, как меня кто-то зовет, я открыл глаза.
Надо мной стоял бледный и с глубоким порезом на лице Али. За ним на небе плыл черный, как смола, дым. Я услышал шум летящих самолетов и разрывающихся ракет. Война напомнила о себе. Я понимал в каком мы с другом трудном положении. Тем не менее, я повернулся на другой бок и попытался снова заснуть, забыться.
— Магомед! — услышал я настойчивый голос Али. — Нашел время! Вставай! Самолеты скоро будут здесь!
Я потянулся, присел на свежей мягкой траве и посмотрел в сторону противоположной горы, над которой летали самолеты.
— Они нас могут заметить, — сказал Али. — Мы должны быстрее убираться отсюда.
— Куда же мы на этот раз пойдем? — язвительно спросил я, устав от беготни.
— Да хоть куда! Лишь бы не погибнуть.
Я встал, поднял свой рюкзак, заложил через плечо автомат, в котором осталось не более пяти патронов, и произнес:
— Ну, пошли.
Стараясь держаться поближе к деревьям и ложась на землю каждый раз, когда пролетал самолет, мы шли вниз по горе, где надеялись спрятаться. Нам больше не оставалось ничего, кроме как прятаться. Мы понятия не имели где находимся, и уже второй день одни блуждали по этим горам, надеясь выйти хоть куда-нибудь из этих джунглей.
Действие развивается на фоне войны в Чечне. Герой влюбляется в свою одноклассницу, но не признается ей в своих чувствах. Проходит время, начинается война, в минуту опасности он обнаруживает в себе способность путешествовать во времени и решает изменить свое будущее.
Прототипы героев романа американской писательницы Ивлин Тойнтон Клея Мэддена и Беллы Прокофф легко просматриваются — это знаменитый абстракционист Джексон Поллок и его жена, художница Ли Краснер. К началу романа Клей Мэдден уже давно погиб, тем не менее действие вращается вокруг него. За него при жизни, а после смерти за его репутацию и наследие борется Белла Прокофф, дочь нищего еврейского иммигранта из Одессы. Борьба верной своим романтическим идеалам Беллы Прокофф против изображенной с сатирическим блеском художественной тусовки — хищных галерейщиков, отчаявшихся пробиться и оттого готовых на все художников, мало что понимающих в искусстве нравных меценатов и т. д., — написана Ивлин Тойнтон так, что она не только увлекает, но и волнует.
«Когда быт хаты-хаоса успокоился и наладился, Лёнька начал подгонять мечту. Многие вопросы потребовали разрешения: строим классический фанерный биплан или виману? Выпрашиваем на аэродроме старые движки от Як-55 или продолжаем опыты с маховиками? Строим взлётную полосу или думаем о вертикальном взлёте? Мечта увязла в конкретике…» На обложке: иллюстрация автора.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Популярный современный венгерский драматург — автор пьесы «Проснись и пой», сценария к известному фильму «История моей глупости» — предстает перед советскими читателями как прозаик. В книге три повести, объединенные темой театра: «Роль» — о судьбе актера в обстановке хортистского режима в Венгрии; «История моей глупости» — непритязательный на первый взгляд, но глубокий по своей сути рассказ актрисы о ее театральной карьере и семейной жизни (одноименный фильм с талантливой венгерской актрисой Евой Рутткаи в главной роли шел на советских экранах) и, наконец, «Был однажды такой театр» — автобиографическое повествование об актере, по недоразумению попавшем в лагерь для военнопленных в дни взятия Советской Армией Будапешта и организовавшем там антивоенный театр.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Дневник военного врача Бориса Петровича Абрамсона.Записи велись с 1941 по 1943 год.
Повесть «Колизей» в полной мере характеризует стилевую манеру и творческий метод писателя, которому удается на страницах не только каждого из своих произведений психологически точно и стилистически тонко воссоздать запоминающийся и неповторимый образ времени, но и поставить читателя перед теми сущностными для человеческого бытия вопросами, в постоянных поисках ответа на которые живет его лирический герой.Всякий раз новая книга прозаика — хороший подарок читателю. Ведь это очень высокий уровень владения словом: даже табуированная лексика — непременный атрибут открытого эротизма (а его здесь много) — не выглядит у Юрьенена вульгарно.
«А не грешно ли смеяться над больными людьми? — спросите вы. — Тем более в том случае, если бедолаги мучаются животами?» Ведь именно с курьезов и нелепых ситуаций, в которые попадают больные с подозрением на кишечные инфекции, втиснутые в душную палату инфекционной больницы — и начинает свой роман Алла Боссарт. Юмор получается не то, чтобы непечатный, но весьма жесткий. «Неуравновешенные желудочно мужики» — можно сказать, самое мягкое из всех выражений.Алла Боссарт презентует целую галерею сатирических портретов, не уступающих по выразительности типажам Гоголя или Салтыкова-Щедрина, но с поправкой на современную российскую действительностьИспользуя прием гротеска и сгущая краски, автор, безусловно, исходит из вполне конкретных отечественных реалий: еще Солженицын подметил сходство между русскими больницами и тюрьмами, а уж хрестоматийная аналогия России и палаты № 6 (читай, режимного «бесправного» учреждения) постоянно проскальзывает в тексте намеками различной степени прозрачности.