Но все это я видел далеко не первый раз. Уже неделю здесь, надоедать стало.
— Ну и?
— Да не сюда, вон там!
От клумбы подъездная дорога метров пятьдесят идет сквозь непонятные заросли — ни одного крупного дерева, только огромные трухлявые пеньки. Из нового выросли только чахлые березки да мощные люпинусы. За ними идет дорога в поселок — если, конечно, те чудовищные пещеры из красного кирпича, обнесенные таким же краснокирпичным забором, можно назвать поселком.
Метрах в пятнадцати от развилки, между высокой березкой и единственным на всю округу ореховым кустом, проглядывало что-то темно-коричневое и лакированное.
— Машина, что ли?
Если это была машина, то из американок или вроде старого «Мерседеса» с жесткими и хищными обводами. Не зализанный пузырь, какие сейчас любят в Европе.
— Угу. Подожди! Смотри-смотри, там еще должен быть…
Я уже и сам увидел. Между ветвями показался человек. Он присел на капот машины и закурил. Лица я различить не мог, — сквозь пыльное стекло и ветви березки я его самого-то с трудом различал. Да и сидел он спиной к заходящему солнцу, да еще в темных очках.
— С ним еще один, как минимум, — сказал Ян.
— Ты думаешь, это…
— А кто же еще? Когда я выглянул из окна на первом этаже, оба за березку сиганули. Я их только из-за этого и заметил.
— Да не дергайся ты пока, — сказал я. — Может, просто ребята встали перекурить. Мало ли… До поселка отсюда пара верст. Может, ждут кого-то.
Ян прищурился, разглядывая меня.
— Ты сам-то себе веришь?
Я вздохнул. Нет, все-таки параноик. Параноик чистой воды.
— И давно они тут?
— Двадцать минут — точно. Но скорее всего, дольше.
— А этот, внизу? В курсе?
— Циклоп? — нахмурился Ян. — Нет, я сначала к тебе…
— Чего надо?
Выглядел он под стать погонялу. Здоровый, как шкаф. Через узкий лоб и левую глазницу кожаная ленточка — он ведь в самом деле одноглазый. Нос у Циклопа сломан и сросся криво, с изгибом вбок. От этого черный кругляш на левом глазу кажется еще больше, будто чернота разлилась на пол-лица.
Впрочем, целый глаз у него тоже не лучился здоровьем. Под глазом огромный фиолетовый мешок, сам глаз весь в красных прожилках. Представляю себе, как будет выглядеть печень Циклопа после вскрытия…
— Добрый вечер, Циклопчик, — сказал я. — Что за бардак? Совсем мышей не ловишь.
— Опять эти гребаные скины с кладбища забрели?
Циклоп наклонил голову влево — позвонки в шее захрустели, — потом вправо, — позвонки опять хрустнули. Хлопнул себя под мышкой — там, где обычно висела кобура. Но сейчас кобура с пистолетом валялась на стуле. На футболке цвета хаки были только темные пятна, да и те не под мышкой, а на груди. Циклоп покосился на стул с кобурой, лениво сморщился. Не подбирая кобуры, медленно развернулся — воздух пришел в движение, и нас с Яном обдало кислым запахом вина, — и двинулся к окну, почти наглухо задернутому шторой.
Но Ян уже протиснулся в комнату и схватил его за рукав футболки брезгливо, двумя пальцами, но цепко.
— Не стоит.
Циклоп медленно развернулся.
— Слушай-ка, ты, брат славянин. Здесь я решаю, что делать, понял? Кончай свои фокусы, приколист, пальцем деланный. Ты уже все, что мог, сделал. Это же надо додуматься, специально дразнить этих дебилов… Оставить бы тебя один на один с ними разбираться.
Циклоп поднял глаза к потолку, мечтательно улыбнулся. И вздохнул.
— Жаль, нельзя.
— Это не скинхеды, — сказал Ян.
По виду он похож на скандинава — в смысле, скандинава из анекдота. Белокурый, вежливый и чертовски спокойный. То есть это так кажется. Я-то с Яном давно, кое-что знаю. На самом деле это не спокойствие, а воспитание. Вот и сейчас Ян говорил очень спокойно — но меня его тон не обманывал. Это не спокойствие, это всего лишь тонкая застывшая корочка на языке раскаленной лавы.
— А кто же это? — ухмыльнулся Циклоп. — Альфовцы? Или эфэсбэшники?
— Это не скинхеды, — медленно и четко, почти по слогам, проговорил Ян.
Циклоп глянул на зашторенное окно, из-за которого пробивался красноватый вечерний свет, потом еще раз на Яна.
— Не врешь? Если это твоя очередная подколка… Пеняй на себя, брат славянин. Не посмотрю, что поляк. Отделаю как последнего китайца.
— Языком болтать все умеют, — Ян отпустил рукав его футболки и отер пальцы о свои кожаные джинсы. Старательно, напоказ.
Циклоп не остался в долгу. Медленно повернул голову в сторону — то ли кинул взгляд на свою кобуру на стуле, то ли указал на нее Яну. Чтобы не забывал.
— Ну-ну… Где они?
— Лучше всего смотреть с чердака. Иначе можно спугнуть.
Циклоп прищурился, разглядывая Яна.
— Если издеваешься… Смотри, остряк-самоучка.
Потом отхлебнул из бутылки вина и потопал в коридор.
— Фу, пыли-то… Вместо того, чтобы дурью маяться, лучше убрались бы. Десять человек в доме, и хоть бы один…
— Не трогайте стекло! — быстро предупредил Ян.
— Поучи свою мамашу аборты делать, — сказал Циклоп. Тяжело вздохнул и нахмурился, всматриваясь сквозь пыльное стекло. — Ну и где?
— Под ореховым кустом.
— Каким, на хрен, ореховым кустом?.. — процедил Циклоп. На этот раз заводясь по-настоящему.
— Там всего один ореховый куст, если у кого-то плохо…
— Подожди, Ян.
Я протиснулся мимо него и выглянул в окно из-за плеча Циклопа.
