Рассказы (публикации 2009–2017 годов) - [232]

— Еще одно арабское государство. Предположим. Но с 1948 года по июнь 1967 года мы стояли на тех самых границах, до которых вы предлагаете отступить, и так называемые палестинцы ничего не решили. Не воспользовались возможностью и правом решить свою судьбу. Единственным их требованием было, чтобы мы убрались с их, как они считают, земли. И это будет их требованием, даже если вы не только отступите к границам 1967 года, но даже отдадите им весь Израиль, оставив себе на память только Тель-Авив.

— Чепуха. Сейчас они уже признают наше право на существование.

— Вот как? Я не знал, Йорам, что они сообщили тебе это по секрету.

— Твое остроумие — не решение проблемы. Мы должны освободить их территории.

— Территории? У них нет географического названия?

— У них есть географические названия. Западный берег и сектор Газы.

— Западный берег? Берег чего?

— Ави, перестань паясничать. Ты прекрасно понимаешь, что речь идет о западном береге Иордана.

— Я понимаю. Я понимаю англичан, придумавших этот термин и организовавших несчастья на нашей земле. Я понимаю врагов Израиля, с удовольствием пользующихся этим термином. Но когда вы, израильтяне, повторяете «Западный берег» вслед за нашими врагами, я перестаю понимать. Это либо аморальность, либо вопиющее невежество. Что такое берег? Какова его ширина? Какое это понятие? Географическое? Геологическое? Скажите, может ли берег реки Иордан, ширина которой около двадцати метров, простираться на восемьдесят километров? Если пользоваться вашим масштабом, то Китай — это восточный берег Средиземного моря.

— Ладно. Это вопросы семантики, — проворчал Гиора.

— Семантики? Это вопросы нашего существования как народа, потому что у нас нет другого места на земном шаре. А у территорий или Западного берега, как вы называете, есть древние и не забытые географические названия: Иудея и Самария. И даже географические названия говорят о том, кому принадлежит эта земля.

— Мы вполне можем обойтись без нее. Посмотри, сколько земли пустует в Галилее и в Негеве.

— Очень логично. Посмотрите, сколько земли пустует у наших соседей. На пустых землях в Египте, Иордании, Саудовской Аравии, Сирии, Судана можно поместить сотню таких государств как Израиль.

— Это демагогия. Мне нет дела до наших соседей. Мы обязаны освободить оккупированные нами арабские территории.

— Включая Яффо, и Рамле, и Лод, и Акко, и даже Беэр-Шеву, в которой мы живем?

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Речь идет о границах до июня 1967 года.

— А разве эти границы соответствуют установленным нам благородными и справедливыми народами в Организации Объединенных Наций?

— Сегодня эти границы уже не являются предметом спора, и мы должны к ним вернуться.

— Нет, Йорам, ты ошибаешься. Эти границы и сегодня не признаются вашими друзьями — арабами. И не только в Иудее и Самарии, но даже арабами, гражданами Израиля. Большинство из них не признают нашего права на существование. Странно, что события последних дней не убедили вас в этом, не открыли ваши глаза. Но я напомню вам, что даже Иудею и Самарию мы бы не освободили, не вернули себе, если бы Иордания не ввязалась в войну, опасаясь, что Египет и Сирия уничтожат нас без ее участия в июне 1967 года. А ваш великий и могучий покровитель, Советский Союз, упорно продолжает называть Израиль Тель-Авивом, от щедрот своих, соглашаясь оставить нам крохотное гетто, если еще останутся в живых евреи, готовые в нем существовать.

— Если следовать твоей логике, Израиль постоянно должен воевать. А люди хотят жить в мире.

— Я понимаю вас. Вы продолжаете службу резервистов. Вы устали. Мне хорошо. Я инвалид.

— Ты действительно инвалид! На голову! — Не выдержал Гиора.

— Если ты смеешь разделять нас по этому признаку, то грош цена всем твоим рассуждениям. Не хочу сказать грош цена тебе.

— Простите, я действительно спорол глупость.

Как-то во время дискуссии Авраам спросил:

— Что значит «Мир сейчас»? Вы не обратили внимания на абсурдность или даже аморальность этого термина?

— Почему абсурдность? Разве ты не хочешь, чтобы сейчас был мир? — Спросил Гиора.

— Еще как хочу! Но он не возможен сейчас. Ты историк. Кто лучше тебя знает, что еще до создания государства Израиль евреи на этой земле только и мечтали о мире. У вас были прекраснодушные предшественники — «Брит шалом», по вине которых евреи оказались беззащитными во время погромов в 1929 году.

— Это уже другой вопрос. Я говорю об истинном мире.

— Все мы мечтаем о нем. Но ведь ваши друзья отказываются жить с нами в мире.

— Ничего подобного. Среди арабов немало разумных людей, стремящихся к миру.

— Согласен. К сожалению, не они решают. Но речь сейчас не о них, а о вас. Тебе, Гиора, известно, что и в древнем Риме, и во время чумных эпидемий в средние века, и во времена Ренессанса были деятели, лозунгом которых было «Сейчас!». Завтра их не интересовало. Людовик ХIV провозгласил: «После меня хоть потоп».Мне трудно понять и горько видеть, как вы, евреи, такими жертвами и муками обретшие свой дом, свое единственное место на земле, где мы можем защитить себя, выжить, кричите «Сейчас!»,что равносильно «После меня хоть потоп». Неужели вы, по-настоящему отличные люди, не замечаете, что уподобляетесь аморальным юнцам, требующим сейчас, немедленно незаслуженные ими материальные блага, юнцам, низведшим любовь до уровня совокупления, девочкам-подросткам, разрушающим свой организм гормональными противозачаточными средствами, потому что они торопятся сейчас. Вы уподобляетесь стяжателям, старающимся побольше урвать сейчас, не думая о будущем. Вы уподобляетесь тем, кто уничтожает окружающую нас среду, кто нарушает экологическое равновесие, кто, не думая о завтрашнем дне, хочет всего именно сейчас.