Рассказы - [49]
- Садись, садись, забирай пока штаны, и смотри, какие я журналы на днях получила, скоро будем чай пить!
Мариша залезла в большое мягкое кресло и смотрела через дверной проем, как Людмила орудует у плиты: в легком сарафане с открытыми загорелыми плечами, быстро, как будто не задумываясь. Хорошо было у Людмилы, весело.
Не прошло и двадцати минут, как на столе стояла тарелка с ватрушками и чай. Отказаться было совершенно невозможно. Людмила тоже уселась в кресло, поправляя обруч на светлых волосах и отводя со лба выбившуюся челку.
- Ты только не думай, что я уж совсем чокнулась - с утра пораньше для себя завтраки выпекать. Просто Феликс пригласил на вечер народ с работы, да забыл, что я сегодня у тети Паши обои клею. Вот и пришлось на скорую руку.
- На скорую руку! Скажешь тоже. На скорую руку кексы в магазине покупают. О, я смотрю, и ты письмо из дома получила! Что пишут?
- А ну их! - Людмила нахмурилась. - Тянут из последних сил, кое-как справляются, да Зинка-сестра второго родила.
- Поздравляю! Ты теперь, значит, дважды тетя? Хорошо, хоть кто-то в России еще рожает!
- Марина, да брось ты! Чего же в этом хорошего? У меня перед глазами их квартирка-живопырка, там и троим-то негде было повернуться. Куда еще?
Мариша растерялась, только и смогла протянуть:
- Ладно тебе, а мы-то сами... - и тут же вспомнила свою длинную проходную комнату, где за книжным шкафом стояла Славкина кроватка, а за посудной стенкой - их с Витей уголок. Жили ведь, и ничего, теперь вообще вспоминается только хорошее...
- Мы-то? Тоже были дуры порядочные. Ну и попробуй, не роди, когда вокруг только и разговору, когда да когда. Замуж вышла - давай, общество ждет!
Людмила взяла с рабочего столика раскроенный лоскут и стала сердито вытаскивать наметку.
- Считалось - надо. После двадцати - уже пора, после тридцати - старая первородящая. А немки, вон, до тридцати, тридцати пяти гуляют себе спокойно, и хоть бы хны!
Мариша машинально дожевывала ватрушку. Услышав последнюю фразу, она обрадовалась поводу пододвинуть сложную тему террирориально, решив, что немецких женщин всяко легче обсуждать, чем своих.
- Ой, Люд, удивляюсь я на здешних теток. Живут в достатке, не квартиры, а дома целые имеют, я уж не говорю, что нет проблем ни с едой, ни с одеждой. Чего не рожать-то? А не хотят. У нас вот соседи - вдвоем живут, потомство не планируют. У Вити на работе - к нам в гости приходили - несколько пар, за тридцать уже. Спрашиваю: киндер? Нет, и пока не собираемся - спокойно так.
- Ну и слава Богу! - Людмила бросила даже выдергивать нитки. - Ты что, не понимаешь? Не хотят и не заводят, и замечательно! Ведь это же такое дело ребенка на свет произвести и воспитать. Ведь этим не между делом надо заниматься. Если нет желания, то есть, я хочу сказать - если нет большого, настоящего желания, то и не надо начинать!
Помолчали. Чай уже остыл и горчил немного. Людмила снова взялась за наметку и продолжала потише:
- Я думаю, знаешь, почему многие детей заводят? Хотят как-то свою жизнь оправдать. Чтоб не зря было. Но это лажа все. Это просто легче всего - родить, галочку поставить, вот, мол, выполнила свое предназначение. И потом чуть что - в грудь себя: да я троих родила, да я себя не пожалела; а что от тех троих не светлее стало на земле, а теснее, о том разговор не идет. Нет, Маришечка, таким образом оправдать свое существование нельзя. Наверное, и вообще никак нельзя... Но это отдельно. А про природу ты мне не говори, мы из природных законов уже давным-давно вышли, по другим живем. И по этим законам никому наши дети не нужны - никому, кроме нас самих.
Мариша смотрела в окно, на зеленые пластмассовые кусты. Ей было жаль, что у Людмилы так складно выходит, что дети не нужны. Хотелось возражать, но на языке крутились все какие-то банальности - про природу, про назначение. А ведь если серьезно, то правда: если когда обществу и нужны наши дети, то для работы или для войны.
И все-таки она сказала:
- Мало ли кому что надо-не надо. Если мне надо, то я сама себе и завожу. Вот ты, небось, сама-то рада, что у тебя Нюшка.
Еще бы Людмиле не радоваться на Нюшку. Лицом девчонка пошла в маму кругленькая, со светлыми волосками, сероглазая. А характером, пожалуй, в папу серьезная. У Мариши был сын, они с Витей и хотели сына, но когда Мариша глядела на Нюшку, в груди у нее теснилась какая-то далекая тоска по бантикам, платьицам и куклам с кастрюльками.
Людмила согласно кивала:
- Конечно, рада. Растет помощница. Вот, я думаю, честнее всего так и говорить: заводим для себя. Чтобы в старости поддержку иметь. Чтобы любоваться, гордиться, хвастаться, чтобы при деле быть, не скучать. Только тогда не надо немок-то укорять, которые не заводят. Что они, мол, эгоисты. Еще неизвестно, кто больше... У нас тут тихо, хорошо, да? Но мир нынче тесен, а что в мире-то делается!
Она посмотрела на телевизор, Мариша - вслед за ней. Телевизор был выключен, но легко было представить, как он показывает новости: локальные войны, беженцы, терракты, аварии. Большая мировая коммуналка жила беспокойной жизнью.
- Так разве это не эгоизм чистой воды - сначала "приглашать" человека в этот мир, а потом еще и требовать благодарности за то, что мы о нем заботимся, кое-как защищая от здешних проблем? Да только как от них защитишь? Завертит...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.