Рассказы о землепроходцах - [7]
Завоевание ордынцами Сибири произошло в XIII веке, и за это время сменилось четыре династии правителей. В XV веке к власти пришел Ивак из рода Шейбанидов, который в 1481 году предпринял смелый набег на Золотую Орду и погубил хана Ахмета, сжегшего незадолго до этого Москву, а «ордобазар с собой приведе в Чимгутуру[7]».
Сын Ивака, Кулук-салтан пытался утвердиться в Перми, но там уже владычествовали русские, и из этой затеи ничего не вышло, тем более, что царствование Ивака было недолгим. Скоро его убил хан Махмет, который перенес столицу из Чимги-туры в город Искер.
Один из потомков Махмета, Едигер, опасаясь внука Ивака Кучума, накапливавшего силы, в 1555 году попросил русского царя принять его в подданство. Просьба Едигера была удовлетворена, но никакой реальной помощи сибирский правитель от России не получил и в 1563 году вместе со своим братом Бекбулатом пал от руки Кучума.
Кучум энергично укреплял свое государство, насильственно внедряя мусульманство, и очень скоро сделался ненавистным для коренных народов Сибири. Родственные узы связывали его с правящими родами ногайцев и казахов, и даже в своей столице он опирался не на татарскую знать, а на ногайскую гвардию.
Огромное царство Кучума было непрочно, и, вероятно, здесь, на зимовке в заснеженном Кокуй-городке, понимая это, и решил Ермак двинуться в свой беспримерный поход.
Ему не составило труда уговорить дружину. Предчувствуя богатую добычу, многие казаки сами рвались в Сибирь.
Вероятно, в Кокуй-городке и обдумал Ермак план предстоящего похода.
Когда военачальник находит неожиданное, но удачное решение, оно выглядит необычным только вначале. Если же кампания, благодаря этому решению, благополучно и победно завершается, кажется, что иного плана и не могло быть.
Теперь, четыреста лет спустя, единственно возможным в сибирской войне считаем мы поход на стругах. Но это четыреста лет спустя, а современники Ермака представляли себя сибирскую войну совершенно иначе. Вот один из проектов того времени: «На пелымского князя зимою на нартах ходить».
И действительно, против речного плана, избранного Ермаком, можно было выдвинуть бесконечное количество возражений. Утрачивался элемент внезапности. Ведь одно дело — незаметно пробираться по лесным чащобам и совсем другое — открыто плыть по реке. Кроме того, по этим рекам на стругах еще не плавали и существовала опасность застрять на мелководье и оказаться в ловушке. Но имело смысл и рискнуть, потому что так же отчетливо видел Ермак и преимущества речной войны. У противника не было ни опыта, ни средств для ведения ее. И еще: всегда оставался защищенным тыл. Казаки могли в любой момент развернуть струги и плыть назад.
Здесь трудно удержаться от сопоставления. За три с половиной столетия до Ермака, подкравшись из осенней степи, хлынули на Русскую землю бесчисленные тысячи Субудая.
Батыевский военачальник учел все. На его стороне была и внезапность нападения, и новая стратегия. Одно за другим гибли тогда русские княжества.
И вот теперь новая война. Война Ермака с Кучумом — потомком ордынских завоевателей. Только теперь стратегическое преимущество оказалось на стороне Ермака. Оно и сыграло основную роль в победе казаков.
На протяжении всей кампании, наступая, Ермак мог по собственному усмотрению уклоняться от сражений или принимать их. Как правило, он избегал открытого пространства, где могла бы развернуться лавина татарской конницы, и предпочитал схватки на узких береговых полосках, где биться врагу приходилось в пешем строю. На протяжении всей кампании инициатива всецело находилась в руках Ермака.
Второе же преимущество обернулось в дальнейшем против Ермака и едва не привело к срыву всего наступления, но об этом мы еще будем говорить.
Все плюсы и минусы речной войны легко перечислить сейчас, но чтобы увидеть их тогда, в Кокуй-городке, когда Сибирь представлялась «белым пятном», безусловно требовались ум, мужество и необыкновенная прозорливость Ермака.
Весной, оставив на Серебрянке струги, казаки перетащили двадцатипятиверстным волоком кладь и легкие лодки на реку Журавлик и начали спускаться в Сибирь.
Струги Ермака пролежали здесь больше столетия. В начале XVIII века историк П. С. Икосов видел их здесь. Кустарник пророс сквозь прогнившие днища, и струги Ермака как бы срослись с землей.
Начало Сибирского похода
Здесь, в двенадцати километрах от нынешнего Нижнего Тагила, три недели стояли казаки Ермака — делали новые струги.[8]
Теперь, когда остались позади зимняя нерешительность и сомнения, снова твердыми и уверенными стали приказы Ермака, и все увидели вдруг, как сильно изменился атаман.
Иван Кольцо, догнавший у Медведь-горы дружину Ермака, не сразу узнал своего товарища по волжским набегам. Другой человек стоял перед ним, и е г о Иван Кольцо не знал.
Пытаясь подавить смущение, он начал рассказывать, как лихо, разгромив строгановские магазины, прорвалась его ватага за Камень.
Ермак нахмурился: ни к чему было ссориться со Строгановыми в самом начале похода, — но ничего не сказал, коротко указал, где работать прибывшим, и отошел в сторону.
